Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [100]

Интересен также вопрос, какую роль играли постоянные восхваления и абсурдный культ личности и какое влияние всё это оказало на его представление о себе и на его самосознание. Вряд ли можно предположить, что психически нормальный человек, способный к самоанализу, может серьёзно верить в то, что он не только «гениальный вождь мирового пролетариата», но и «корифей науки». Представьте, как бы Ленин реагировал на подобные восхваления.

Независимо от того, решим ли мы психологическую загадку Сталина, остаётся фактом то, что к марту 1941 г., после длительной подготовки, он довёл до совершенства абсолютную централизацию и концентрацию власти исключительно в собственных руках, ликвидировав даже Политбюро ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров как постоянно работающие органы. Вместо этого он создал совершенно новую форму управления верхушкой партии и государства: для этого он учредил должность своего заместителя, назначив на неё А. Жданова, одного из своих более юных послушных последователей. После кончины Жданова пост занял Г. Маленков (1902–1988), занимавший его до смерти Сталина в 1953 г.

Задача заместителя Сталина состояла в том, чтобы руководить партаппаратом, приглашая по приказам Сталина членов Политбюро и секретарей ЦК поодиночке для подготовки решений и для консультаций, для формирования соответствующих предложений и передачи их Сталину, который затем в одиночку — от имени ЦК или Политбюро — уже принимал решение. После этого Жданов, а позднее Маленков, должен был позаботиться о том, чтобы соответствующие инструкции проследовали через партаппарат с вершины властной пирамиды вниз, по всей иерархии секретарей, а также об их исполнении.

Аналогично Сталин реорганизовал и работу Совета Народных Комиссаров, которым до того руководил Молотов — соратник Сталина с 1912 г. Молотов был смещён, и Сталин сам занял пост председателя СНК. Он назначил своим первым заместителем в Совнаркоме молодого экономиста Н. А. Вознесенского (1903–1950), до того — руководителя плановой комиссии, а с XVIII съезда — кандидата в Политбюро. Вознесенский, по поручению Сталина, вёл бюро СНК, координировал деятельность наркомов и использовал их для подготовки решений. Подготовленные таким образом решения Сталин принимал единолично.

Поскольку его решения чаще всего объявлялись решениями ЦК ВКП(б) и СНК СССР, создавалось впечатление, будто существуют и работают два коллективных руководящих органа, принимающие совместные решения. На самом деле политическая система власти напоминала абсолютную монархию, и если французский король Людовик XIV в своё время воскликнул L'état c'est moi («Государство — это я»), Сталин мог бы заявить Le parti et l'état c'est moi («Партия и государство — это я»). Он стал воплощением как Коммунистической партии, так и советского государства. Кроме того, он уже считался символом или идолом социализма.

Такая централизованная система власти и руководства в ограниченной области функционировала даже довольно эффективно, поскольку инструкции и приказы беспрекословно исполнялись на всех уровнях, хотя нельзя было не заметить, что с ростом удалённости от московского центра изобретательные первые секретари всё-таки находили способы соблюсти и собственные интересы и выстроить региональную власть. Этому пытались воспрепятствовать частыми перемещениями высокопоставленных деятелей на другие посты, но прекратить это было невозможно. Однако нет сомнений в том, что аналогично построенная структура руководства с демократическим характером, с демократическими механизмами и соответствующей коммуникацией не только сверху-вниз, но и снизу-вверх, была бы гораздо более эффективна, поскольку тогда появились бы самостоятельность и инициативность, а прежде всего потому, что более тесная связь с населением вызывала бы как большее одобрение, так и бо́льшую активность. Но для этого было необходимо уйти от сплетения партии и государства, вернуть государственным советским органам всех уровней их полномочия и сосредоточить задачи партии на общем политическом руководстве, на выработке политических проектов и целей и на работе политического просвещения и образования, без постоянной мелочной опеки над государственными исполнительными органами, над экономикой и её руководителями, над культурой и наукой. Именно это соответствовало бы наследию Ленина.

И в отношении этой проблемы, важнейшей для развития политической системы социализма, Сталин совершенно сознательно действовал вопреки идеям Ленина. Сталина не интересовало создание демократической социалистической системы власти. В результате модель социализма, на практике реализованная в Советском Союзе, отождествлялась не с демократической, а с самовластной и диктаторской системой правления, и из-за этого её социальная эффективность оставалась ограничена, её принятие населением было снижено, а привлекательности в глазах рабочего класса других стран был нанесён серьёзный урон. Представление, будто социализм означает не расширение и углубление демократии, а диктаторские методы принуждения и насилия для навязывания общественного прогресса, в итоге стало характерной чертой модели социализма, сформированной Сталиным.