Восхождение Губернатора - [33]

Филип закрыл дверь и присоединился к остальным, наблюдающим за зомби-парадом снаружи. Мертвецы бредут мимо магазина, не обращая внимания на место, где прячется их добыча, глупо озираясь своими глазами-пуговицами, словно собаки при звуке свиста.

С этого места, вглядываясь через решетчатые, укрепленные окна, Брайан получает шанс тщательно рассмотреть мёртвое духовенство и ободранных прихожан, пока те неуклюже проходят мимо станции техобслуживания. Как церковь, полная правоверных, одновременно обратилась? Собрались ли испуганные христиане вместе после начала эпидемии, беззаветно прильнув друг к другу в поисках помощи и утешения? Возможно они слушали проповедь священника про адские муки из Откровений Иоанна. Провозглашал ли пастырь бурно: "Затрубил пятый ангел, и я увидел звезду, упавшую с неба на землю. Звезде был дан ключ от колодца бездны."

И как превратился первый? Возможно у кого-то на задней скамье случился сердечный приступ? А может ритуальное самоубийство? Брайан представляет одну из тех старых темнокожих леди, с её забитым холестерином организмом, её пухлыми руками в перчатках, которыми она с воодушевлением размахивает. Внезапный приступ боли сжимает её массивную грудь в приступе коронаротромбоза. И, минутой спустя, возможно через час, она восстает, и её поросячье лицо наполняется новой религией исключительной дикой веры.

— Чертовы культовые проповедники, — ворчит Филип со стороны стойки кассира. Затем он оборачивается к Пенни с раскаянием. — Прости за выражение, тыковка.

* * *

Они исследуют ремонтный центр. Место безупречно и безопасно, здесь холодно, но чисто, полы выметены, полки упорядочены, прохладный воздух благоухает запахом новой резины и сомнительно приятным ароматом химического топлива и горючих жидкостей. Они понимают, что могут остаться здесь на ночь, только когда обнаруживают большой ремонтный гараж, который они считают своей самой удачной находкой.

— Святое дерьмо, это танк, — говорит Брайан, стоя на холодном цементе, освещая фонариком чёрного красавца, припаркованного в углу и укрытого брезентом.

Все остальные собрались вокруг одинокого транспортного средства в темноте. Филип сдёргивает брезент. Это последняя модель Кадиллака Эскалада в вишневом исполнении, с блестящей отделкой из жёлтого оникса.

— Наверное, принадлежал хозяину фирмы, — догадывается Ник.

— Рождество пришло к нам раньше, — говорит Филип, пиная одну из массивных покрышек своим грязным рабочим ботинком. Роскошный внедорожник грандиозных размеров, с огромными литыми бамперами, гигантскими вертикальными фарами, и большими блестящими хромированными колесами. Похоже, что секретное правительственное агентство не отказалось бы иметь в своем парке такой автомобиль. Зловещие тонированные стёкла отражают свет их фонарика.

— Там внутри никого нет, верно? — Брайан светит лучом на непрозрачное стекло.

Филип вытягивает 22-й из-за пояса, открывает дверь автомобиля, и наставляет ствол на пустой, выставочно-чистый салон с деревянной отделкой, кожаными сидениями, и консолью, которая выглядит как центр управления авиалайнером.

— Бьюсь об заклад, в одном из шкафчиков нас дожидается ключ, — говорит Филип.

* * *

Весь инцидент с полицейским и церковью, кажется, погрузил Пенни в глубокий ступор. В эту ночь она спала, свернувшись клубком на полу ремонтной зоны, укутанная в одеяла, с большим пальцем во рту.

— Целую вечность не видел, чтобы она так делала, — замечает Филип, сидя рядом на одеяле, допивая виски. Он одет в безрукавую футболку и грязные джинсы, сапоги стоят рядом. Он делает глоток и вытирает рот.

— Что делала? — Брайан сидит, скрестив ноги, закутавшись в своё забрызганное кровью пальто, по другую сторону от маленькой девочки, стараясь не говорить слишком громко. Ник дремлет возле верстака, застегнувшись на молнию в спальном мешке. Температура упала до пяти градусов.

— Вот так сосала свой палец, — отвечает Филип.

— Она столько натерпелась.

— Да и все мы.

— Да. — Брайан разглядывает свои колени. — У нас там всё будет хорошо.

— Где это "хорошо"?

Брайан поднимает глаза. — В лагере для беженцев. Где бы ни было… мы найдём такое место.

— Да, конечно. — Филип приканчивает оставшееся содержимое бутылки и ставит её на пол. — Мы найдем это место и солнце взойдёт завтра, и все дети-сироты обретут свой дом и Брэйвз выиграет чёртов кубок.

— Что-то тебя беспокоит?

Филип качает головой. — Господи, Брайан, разуй глаза.

— Ты злишься на меня?

Филип встает и потягивает затёкшую шею.

— Чувак, почему сейчас я должен злиться на тебя? Жизнь продолжается. Не такая уж большая проблема.

— Что это означает?

— Ничего… Просто пошли спать. — Филип подходит к Эскаладе, становится на колени и рассматривает что-то под шасси.

Брайан поднимается на ноги, его сердце выпрыгивает из груди. Он чувствует головокружение. Его ангина почти прошла и он уже не кашляет после нескольких дней отдыха и восстановления сил в Уилтширском доме. Но он всё ещё не чувствует себя на сто процентов. А кто чувствует? Он подходит и становится рядом с братом.

— Что ты имел в виду, говоря "жизнь продолжается"?

— Ничего не сделаешь, — бормочет Филип, разглядывая низ внедорожника.