Восхождение Ганнибала - [78]

Отец Дортлиха с усилием приподнялся над подушкой.

Наружная дверь заскрипела по порожку, когда кто-то рывком распахнул ее. Он пошарил рукой по прикроватной тумбочке и взял с нее пистолет «люгер». Едва не теряя сознание от этого усилия, он ухватил пистолет обеими руками и сунул его под простыню.

Закрыл глаза и ждал, пока не отворилась дверь в его комнату.

– Вы спите, герр Дортлих? Надеюсь, я вам не помешал, – произнес сержант Свенка. Он был в гражданском, волосы прилизаны.

– А-а, это ты. – Выражение на лице старика было таким же яростным, как обычно, но выглядел он очень слабым.

– Я пришел по поручению Союза милиционеров и таможенников. Мы разбирали старые завалы и нашли кое-какие вещи вашего сына.

– Мне они не нужны. Оставьте их себе, – сказал старик. – Ты что, взломал замок?

– Никто мне не открыл, так что пришлось войти самому. Я думал просто оставить здесь коробку, если никого нет дома. У меня есть ключ вашего сына.

– У него никогда не было своего ключа.

– Это отмычка.

– Тогда запри за собой дверь, когда будешь уходить.

– Лейтенант Дортлих сообщил мне некоторые подробности касательно вашего… положения и ваших пожеланий. Вы их не записали? У вас есть все нужные документы? Мы в Союзе считаем своим долгом, чтобы все ваши пожелания были исполнены в точности.

– Ну да, – сказал отец Дортлиха. – Записаны и засвидетельствованы. Копия отправлена в Клайпеду. Вам не нужно ничего делать.

– Нет, нужно. Осталось одно дело. – И сержант Свенка опустил коробку на пол.

Он улыбнулся, направляясь к постели. Схватил с кресла подушку, боком, по-паучьи кинулся к изголовью, прижал ее к лицу старика и, сев верхом на его тело и упираясь коленями ему в плечи, навалился на него, прижав ему локти, всем весом налегая на подушку. Сколько времени это займет? Старик даже не брыкался.

Тут Свенка почувствовал, что в промежность ему воткнулось что-то твердое, простыня под ним поднялась горбом, и «люгер» выстрелил. Свенка ощутил ожог на коже и сильное жжение где-то глубоко внутри себя, упал назад, а старик поднял пистолет и все продолжал стрелять сквозь простыню, посылая пулю за пулей ему в грудь, в щеку, потом ствол опустился, последняя пуля попала в ногу ему самому. Висевшие над кроватью часы пробили семь, и он успел услышать первые четыре удара.

59

По всей пятидесятой параллели шел снег, заметая верхушку Северного полушария – Восточную Канаду, Исландию, Шотландию и Скандинавию. Мело и в Грисслхамне, в Швеции, – снег падал в море, когда паром, на котором приплыл гроб, подошел к берегу.

Агент судоходной компании предоставил сотрудникам похоронного бюро четырехколесную тележку и помог им погрузить на нее гроб, она покатилась по палубе и ударилась о край аппарели, ведущей на набережную, где уже ждал грузовик.

После смерти у отца Дортлиха не осталось никаких близких родственников, а его последняя воля была выражена совершенно четко. Клайпедский профсоюз моряков и речников проследил за тем, чтобы все они были исполнены.

Небольшая процессия, направлявшаяся к кладбищу, состояла из катафалка, фургона с шестью служащими похоронного бюро и легкового автомобиля, в котором ехали двое престарелых родственников.

Дело было вовсе не в том, что отца Дортлиха совершенно забыли. Просто друзья его детства по большей части уже умерли, да и из родни живы были немногие. Он был паршивой овцой в семье, средний сын, склонный к бродячему образу жизни, а его энтузиазм по поводу Октябрьской революции отдалил его от семьи и привел в Россию. Сын владельцев судостроительной компании, он всю жизнь был обычным моряком. Ирония судьбы, пришли к выводу двое престарелых родственников, едущие позади катафалка под падающим в предвечерних сумерках снегом.

Склеп семейства Дортлих был из серого гранита с вырубленным над дверями крестом и вполне приличным количеством витражей под крышей – просто цветных стекол, без всяких изображений и фигур.

Кладбищенский сторож, человек совестливый, подмел ведущую к склепу дорожку и ступени перед его дверями. Огромный железный ключ леденил ему пальцы даже сквозь перчатки, и ему пришлось поворачивать его обеими руками. Замок заскрипел. Служащие похоронного бюро распахнули широкие двойные двери и внесли гроб внутрь. Со стороны родственников донеслось неясное бормотание по поводу эмблем коммунистического профсоюза на крышке гроба, которые теперь тоже будут украшать склеп.

– Считайте это братским прощальным приветом от тех, кто его лучше всего знал, – предложил им директор похоронного бюро и кашлянул в перчатку. Для коммуниста гроб выглядел слишком роскошно, подумалось ему, и он попробовал прикинуть, какова же была наценка.

У сторожа в кармане был тюбик с техническим вазелином. Он намазал им две дорожки по каменному постаменту, чтобы основание гроба скользило по ним, пока его устанавливали в предназначенную для него нишу сбоку, и носильщики порадовались этому обстоятельству, когда им пришлось задвигать гроб на место, толкая его с одной стороны и не имея возможности его поднять.

Все огляделись по сторонам, переглянулись друг с другом. Никто не выразил желания прочесть молитву, так что они заперли склеп и быстро пошли к своим машинам под бьющим в лицо снегом.