Восход тьмы - [20]

Высокий воротник плаща Мерримена вдруг превратился в капюшон, который мужчина накинул на голову. Скрыв свои седые волосы, он неожиданно стал совершенно темной фигурой, высокой и таинственной.

— Идем, — произнес он и повел Уилла по глубокому снегу через заросли голых буков и дубов.

— Ты знаешь, где находишься? — спросил Мерримен.

Уилл бросил взгляд на мягкие линии снежных сугробов, на возвышавшиеся деревья.

— Конечно нет, — ответил он, — откуда мне знать?

— Когда минует три четверти зимы, — сказал Мерримен, — ты придешь сюда, под эти деревья, чтобы посмотреть на подснежники. А когда наступит весна, ты снова вернешься, чтобы полюбоваться нарциссами. И будешь приходить каждый день в течение недели, как и в прошлом году.

Уилл смотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Вы имеете в виду поместье? — спросил он. — Это земли поместья?

В том веке, в котором жил Уилл, поместье Охотничьей лощины было самым большим домом в деревне. Самого дома не было видно с дороги, а земли поместья тянулись вдоль проезда Охотничьей лощины с противоположной стороны от дома Стэнтонов. Земли эти занимали обширную территорию, заканчиваясь с одной стороны изгородью из кованого железа, а с другой — древними каменными стенами. Поместьем на протяжении веков владела семья Грейторнов, а сейчас хозяйкой была мисс Грейторн, однако Уилл не был с ней хорошо знаком. Он лишь несколько раз встречался с мисс Грейторн, будучи в поместье, которое он представлял в виде нагромождения высоких кирпичных фронтонов и дымовых труб в стиле эпохи Тюдоров. Цветы, о которых говорил Мерримен, были знаками частного владения. Сколько Уилл себя помнил, в конце каждой зимы он пролезал между прутьями изгороди поместья, чтобы оказаться на чудесной лужайке и рассматривать нежные, свидетельствующие об уходе зимы подснежники, а позже золотистые нарциссы, посланники весны. Он не знал, кто выращивал эти цветы, и никогда никого не видел рядом с ними на этой лужайке. Он даже не был уверен, что кто-то, кроме него, знает об их существовании. Видение этих цветов ожило сейчас перед его глазами.

Но вопросы, возникшие очень быстро, заслонили этот образ.

— Мерримен, не хотите ли вы сказать, что эта лужайка находилась здесь и раньше, задолго до того, как я впервые увидел ее? А огромный зал — это зал в поместье, только много веков назад? И лес вокруг нас, через который я шел, когда встретил кузнеца и Всадника, огромный лес, — правда ли, что он весь принадлежит…

Мерримен посмотрел на мальчика и весело рассмеялся, словно не осталось и следа той тяжести, которая еще недавно нависла над ними обоими.

— Позволь показать тебе кое-что еще, — сказал он и повел Уилла дальше через лес. Они удалялись от лужайки, пока не оборвался привычный пейзаж — бесчисленные стволы деревьев и снежные сугробы между ними. Уилл ожидал увидеть перед собой узкую тропку, петляющую через бесконечный лес древних, густо растущих деревьев, но неожиданно для себя увидел хорошо знакомую ему дорогу двадцатого века — проезд Охотничьей лощины, а немного выше, вдоль дороги, очертания собственного дома. Перед ними была изгородь поместья, в некоторых местах почти скрытая глубоким снегом. Мерримен перекинул ноги через изгородь, а Уилл по привычке пролез между прутьями, и теперь они стояли на заснеженной дороге.

Мерримен откинул капюшон и поднял седую голову, словно вдыхая запах нового века.

— Видишь ли, Уилл, мы, то есть те, кто принадлежит Кругу, не привязаны ни к одному периоду Времени. Дверь — это дорога сквозь Время, и мы можем выбирать любые направления. Дело в том, что все времена сосуществуют одновременно, и будущее может влиять на прошлое, а прошлое — это дорога, ведущая в будущее. Но люди не могут этого понять. Пока еще и ты этого не понимаешь. Но мы действительно можем путешествовать через века. Сегодня утром тебя перенесло примерно на пять веков назад. И ты попал во времена Королевских лесов, которые простирались по всей южной части этой земли от вод Саутгемптона вверх, до долины Темзы, где мы с тобой сейчас находимся.

Мерримен указал на горизонт, и Уилл вспомнил, что дважды за сегодняшнее утро видел Темзу: один раз среди хорошо знакомых полей, а второй раз — затерянную в чаще леса. Напряженно вспоминая что-то, он смотрел в лицо Мерримена.

— Пятьсот лет назад, — продолжал Мерримен, — короли Англии после долгих размышлений приняли решение сохранить леса в этой местности. Были уничтожены целые деревни и села среди лесов, для того чтобы дикие животные, олени и вепри, и даже волки могли плодиться здесь, а затем на них устраивали охоту. Однако леса не покоряются человеку, и короли, сами того не зная, создали в темных чащах тихую гавань для сил Тьмы, которым в ином случае пришлось бы скрываться в горах, далеко на севере… Вот где ты находился до этой минуты, Уилл. В лесу Андериды, как его называли когда-то, в давно минувшем прошлом. Ты был там и в самом начале дня, когда шел по снегу через лес и по пустым склонам Чилтернских холмов; там же ты прошел через дверь — это очень символично, что ты впервые прошел через нее в свой день рождения, в первый день твоей новой жизни в качестве Носителя Света. Там же, в том прошлом, мы оставили леди. Я бы очень хотел знать, где и когда мы увидим ее снова. Но она вернется только тогда, когда сможет. — Он повел плечами, как будто хотел стряхнуть с них тяжесть. — А сейчас ты вернулся в свой мир и можешь пойти домой.