Восход Сатурна - [58]

Но командиру виднее. И правильно он говорит, чтобы экипаж не расслаблялся. Короче, надо скорее готовить лодку к новому походу. Поскольку, пока мы тут и в строю — Север наш, господство на море, приди сюда хоть все четыре «Айовы» и пара американских авианосцев со всей мелочью. Наши здесь это отлично понимают, и флотские, и сам товарищ Сталин. Вот почему нас и держат в боевом составе, а не разбирают погаечно для изучения.

В наше время все было не то чтобы просто, но отработано, как по накатанной колее. Есть утвержденный документ для каждой боевой части и службы: «План-график ППО и ППР ТС (планово-предупредительных осмотров и планово-предупредительных ремонтов технических средств)», где, помимо того, что, как и когда проводить, приведен перечень необходимых запчастей и расходных материалов. Представляешь дефектную ведомость, если что из строя вышло… и понеслось. А здесь, где на берегу нет ничего — ни опыта, ни спецов, ни оборудования… Что делать? Если тут атомных подводных лодок в глаза не видали и не увидят еще лет десять?

Короче, что надо сделать за время докования помимо регламентного ремонта? Это помимо моих обыденных забот, а их, поверьте, немало — пополнение топливом, откачка грязной воды и масла, восстановление ЗиП по возможности, планирование ППО и ППР в данных условиях, да мало ли что. Хорошо хоть заводские успели подготовиться, чем мы все тут занимались, когда готовились еще в док? Ведь это в 2012-м все было отлажено: и оборудование, и оснастка, и инструменты соответствующие по диагностике, резке и сварке и многое чего еще на заводе было. Вот мы, еще когда план работ составлялся, список и приготовили. Какая оснастка нужна. А местные уже думали, что есть, а что придется чем-то заменять.

И все равно ремонтников с опытом работы с АПЛ тут нет и быть не может. Значит, работать придется нам, экипажу, хотя бы на первом этапе. И обучать заводских, иначе будет полный завал. План: пожалуйста, и не предварительные наброски, а конкретно что, как, кто ответственный.

Персонал готовить — это практически еще один экипаж! Правда, не из моряков, а инженеров. Для ознакомления с работой «передовой» советской техники. Тут «жандарм» с улыбкой заметил, что если не будет подготовлена замена, то вам даже свадебку не сыграть и не заболеть.

Даже с погрузкой-разгрузкой проблемы. Есть краны у пирсов, но пока они все работают на разгрузке конвоев, не хватает места в Архангельске, часть в Молотовске разгружают. Новые делать, специально под нас — так требования озвучить, что нужно, и лучше с заделом на будущее. Ладно, нам хоть «виселица» на причале — спецкран для погрузки баллистических ракет — не нужна. Наш боеприпас можно и плавкраном грузить и выгружать, но все равно дополнительная оснастка требуется. Так ведь и ее у предков нет!

Тем более, как нас обрадовали, создание нового вооружения на основе наших образцов, которые переданы, уже ведется, и можно ждать, что опытную партию торпед мы получим очень скоро. Оказывается, были здесь такие работы еще в тридцать девятом, на основе парогазовой 53–39, но у нее шум глушил акустику наведения. А теперь тут срочно что-то удобоваримое из электроторпеды ЭТ-80, плюс схемотехника и чертежи немецкого «Цаункенига», плюс элементная база нового разлива, пока в основном радиолампы, но стержневые, принципиально иного типа, и керамика небьющаяся, а не стекло, плюс опыт и советы наших «регионовцев», и конечно же, вся та информация, что на наших компах нашлась. Бесспорно, эти торпеды будут все ж сильно уступать нашим фирменным, из 2012 года. Так ведь это еще первый шаг! И мы будем первыми их испытывать, а после уже все лодки СФ, а может, и других флотов. Кто будет учить наших предков работе с новым оборудованием? «Второй экипаж», но если он справляться не будет, тогда придется заниматься нам.

— …И последнее, это уже относится к самим командирам БЧ, — завершил свое выступление Зозуля. — Надо подготовить доклады, с которыми выступить перед командирами других подводных лодок, сейчас пока обсуждается идея «Центра обмена опытом». Те знания, что есть у вас, необходимо передать командирам подводных лодок и БЧ. Ваш опыт, несколько… специфичен, и не все, что вы подготовите, можно сообщить. Привлечем подводников, которые посвящены в вашу тайну, и они уже подскажут, что можно говорить, а что не стоит.

Следующие пару дней прошли спокойно, да сейчас, кажется, что спокойно и тихо. Разбирали часть оборудования вместе с инженерами, техниками, потом сборка всего и необходимое тестирование. Параллельно с этим шло обсуждение, что подготовить, что изготовить, почти у каждого нашлось что сказать, что предложить, часто запросы перекрывались. Список всего абсолютно необходимого рос быстро. Но затем пришло отрезвление, вместе с направленными к нам местными инженерами — специалистами по тому, что можно сделать в этих условиях. И список начал таять, сначала сильно, а потом не очень. И эти простыни с объяснениями, для чего эти детали нужны и как их сделать, с замечаниями инженеров были переданы командиру.

А потом навалилась учеба, днем учили пришедших инженеров, докторов. Причем пришлось рассказывать не просто как это работает, с этим справлялись матросы, техники. Но вот с вопросами, которые задавали ученики, было труднее, тут начинал вспоминать и свой курс училища, и учебный центр, и что тебе объясняли битые опытом зубры, «этого в учебнике нет», впрочем, сейчас никаких учебников еще нет. На некоторые вопросы ответ получался один, указывал на плакат, сделанный кем-то из матросов, в рамочке под стеклом была на белом фоне выведана аккуратно надпись «ОГВ». Такие плакаты кочевали из одного отсека в другой, их начальство как баловство запрещало. И плакат исчезал из одного отсека и появлялся в другом.