Восход Сатурна - [143]

В итоге нас ждут великие дела на море. В ближайшие месяц-два-три.

Что дальше?

Имел я любопытный разговор с прилетевшим в Северодвинск наркомом Кузнецовым. По некоторым намекам, готовят нам в Москве до конца войны судьбу «Летучего голландца», но не того, который со скелетами, а помните, роман Платова был? Длинная и тайная «рука СССР» на море. А что еще думать, если Николай Герасимович прямо спрашивает, хотя якобы теоретически, сумеет ли «Воронеж» перехватить транспорт, идущий из бельгийского Конго в Нью-Йорк? Урановая руда, что ли? Время выхода и вероятный курс цели дадите — сделаем без проблем. Целеуказание — это наша забота, а вот лодка за сколько сможет дойти? А докуда? Если на подходах к Нью-Йорку, то хоть из Полярного успеем, а если у экватора, то выйти надо недели за две. Раньше перехватывать лучше, потому что, чем позже, тем больше вероятность, что в расчетной зоне перехвата окажутся несколько транспортов. Как опознать «наш», или все их топить? Ну если в государственных интересах СССР, чтобы груз не дошел…

В общем, начинается уже высокая политика.

— Михаил Петрович! — толкает меня под локоть Аня. — Снова мечтаете?

Мы медленно прогуливались вдоль стены завода, возле которой стоял «Воронеж». Выдался свободный час… Когда еще снова увидимся? Уж точно, раньше чем лед сойдет, в Северодвинск не вернемся. А наша тыловая база остается тут — единственное место в этом времени, специально оборудованное, чтобы обслужить атомарину. В Полярном лишь временная стоянка пока для нас готова. И научники опять же здесь — на Севмаше. Целых две научных конторы организовались, типа НИИ-КБ. Одна — судостроители, вторая — атомщики (эти пока временно), и кто-то из мэтров ученых обычно присутствует. Так что сюда мы точно вернемся, вот только когда?

— Вот кончится война, через год вряд ли, но полтора точно, — отвечаю. — И что будем делать тогда? Какая жизнь настанет?

Аня молчит. Я смотрю на нее. Красивая, ближе к вкусам моего времени, чем к здешним, тут в моде «кукольный» тип лица Серовой или Целиковской. Не могу представить, что всего полгода назад она охотилась на фашистов в белорусских лесах, а до того была разведчицей в лагере врага. Куда там Голливуду? И что в моей истории она погибнет в июне сорок четвертого. Или все же там была другая… Вот не помню я точной биографии «товарища Татьяны». Книжка, что я читал, осталась в том времени, и было это очень давно.

— Другая совсем, гораздо лучше, — говорит она наконец. — Не будет там и через пятьдесят лет того, что у вас. Мы ведь знаем. И товарищ Сталин знает. И все те, кому надо, знают. Значит, сумеем… И там все по-другому повернут.

А ведь не всуе имя упоминает! Искренне верит… в мудрость Вождя. Комсомолочка, идеалистка. Ладно она! Но я, Петрович, Саныч, жизнью уже битые и многое видевшие, или Григорьич, кому по должности положено было втюхивать идею как товар — мы-то отчего нашему Иосифу Виссарионычу верим уж всяко больше, чем любому из «свободно избранных президентов»? Вот только не надо про «природные рабы, ищущие плетки». В морду дам! Конечно, присутствовало ощущение того, что мы люди военные, в которых накрепко вбито: в любом деле старший должен быть, которого надо слушаться, иначе разброд и погибнем все. И только интеллигент, не служивший в армии, может сказать, что ВСЕГДА надо «если тебе дали линованную бумагу — пиши поперек», и «бойся того, кто знает как надо». Про Сталина же, что «принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой»… Это тоже присутствовало, не спорю. Но первым делом все же было… Он действительно пахал, как раб на галерах, побольше, чем тот, сказавший это в двухтысячных. И при этом не желал ничего лично для себя! Это ведь было, что после него не осталось имущества. Лишь шинель на солдатской койке… А напомните мне, какое состояние оказалось у клана Горбачевых! За какие такие заслуги? А сколько денег, заработанных «честным трудом», на заграничных счетах скопила семья Ельцина? А когда тряхнули Лужкова, «князя московского»? Сколько из него посыпалось ценного? А размеры личных состояний наших последующих не знает пока никто — государственная тайна!

«А ты не путай свой карман с государственным!» Сталин не путал. У него были власть, почести? Тогда отчего он не наградил себя пять раз Героем, лишь одна Золотая Звезда была получена им по праву, как вполне справившемуся с работой Верховного Главнокомандующего в годы тяжелейшей войны. Человек, упивающийся властью. Видал я и такое. Такой непременно будет вбивать в грязь других ради самого процесса, теша свое самолюбие, скрывающее слабость и страх. А этого я за Сталиным как-то не замечал. Он пользовался властью для достижения своих целей, но не был мелок, проверяя ее наличие просто так.

Он был прежде всего — Хозяин. Вкладывал всего себя в установление в стране порядка, как сам он его понимал. Был при этом прагматиком и циником, ни в коей мере не восторженным идеалистом, «себя не жалеющим ради счастья народа», ну разве только в самой ранней юности. Но смею заверить, идеалист наверху — это бедствие страшнее любого диктатора, потому что ради благих целей он в упор не видит ни реальных возможностей, ни текущего момента, а вот чтобы учесть их, нужен прагматизм.