Восход Левиафана - [19]
Они могли сделать это. Поддаться желанию, нарушить закон предков. Могли сделать то, о чем мечтали столько зим! И плевать, что это закроет им путь в родное племя. Плевать, что их объявят изгоями, которым придется покинуть территории Пяти племен. Плевать, что скорее всего они погибнут, в своих скитаниях наткнувшись на боевой отряд анишшинапе. Главное, что они подарят себя друг другу...
Но потом Кизекочук подумал об отце, подумал о судьбе своего племени, о судьбе всех Пяти племен. Ведь старый сахем говорил правду, каждое его слово - точно удар томагавком или кинжалом из кровавого камня.
- Нет, - прошептал он.
- Нет, - эхом отозвалась она.
Их маниту все еще были сплетены воедино и мысли одного тут же становились мыслями другого. Они не могли этого сделать, не могли нарушить закон предков. Решение принято. Жаль только, что его приняли за них.
Они в полчании просидели на стволе упавшей секвойи до середины ночи, пока Витэшна не начала мерзнуть. Влюбленные не проронили ни слова на всем пути до родной уоки, вошли в нее обнявшись. Да, их могли видеть и могли многое думать, учитывая, что уже все племя в курсе решения совета. Ну и пусть.
Кизекочук довел возлюбленную, которая больше не могла принадлежать ему, до овачиры Окэмэна. Через приоткрытый полог молодой воин увидел в полумраке неяркий очаг и старого могучего воина с выбеленной годами головой. Окэмэн был задумчив и Кизекочук мог бы поклясться, что точно знает, о чем думает глава древнего рода - сумела ли его дочь сохранить честь? Не преступила ли закон предков? Назло ему, назло его решению и всему миру?
«Ты можешь не опасаться, старый Окэмэен», - подумал Кизекочук. Он в последний раз коснулся щеки Витэшны, его пальцы скользнули по ее плечу, спустились по руке к запястью и сильно сжали его. Девушка всхлипнула, не отрывая от него глаз. В такие минуты слова излишни, ибо, как говорят шаманы, маниту двух тел переплетаются в единую ветвь Великого древа дважды - в миг неземного наслаждения и в час беспросветной печали. Но это больше не повторится, их тела теперь не принадлежат друг другу. Их маниту больше никогда не сольются воедино.
Она скрылась за пологом овачиры, изо всех сил удерживая у горла густой студенистый ком, сотканный из слез, крика, печали и злобы. Он не стал провожать ее взглядом, ни к чему.
Гехэдж встретил сына с немым вздохом облегчения. Он, как и Окэмэн, не сомкнул глаз в эту ночь, опасаясь самого страшного. Но они оба понимали - посылать за молодыми глупо, глупо отстранять их друг от друга. Ведь юная поросль всегда пробивает дорогу к солнцу, даже камень не может устоять перед ней. И если два разбитых сердца захотели бы приступить закон предков, то никто не смог бы им помешать.
Гехэдж прожил немало зим, чтобы по взгляду сына понять - они устояли перед соблазном. Теперь старый сахем не сомневался - когда-нибудь его сын займет место отца, и займет его праву, ибо уже теперь знает - благо одного ничто перед благом многих. Так гласит закон предков.
А потом наступил новый день. Кизекочук отправился с группой молодых воинов в долину Кикэла, чтобы поупражняться в метании томагавков и стрельбе из лука. Старый Окэмэн не присоединился к ним, что ничуть не расстроило молодого воина, ведь в отсутствии наставника руководить занятиями предстояло ему.
Он славно погонял своих боевых братьев и особенно Демонтина. Затем они перекусили и отправились на охоту. Вернулись лишь на следующее утро, злые, голодные, но довольные собой - они забрались далеко не север, к скалистым утесам Кэйтахекэсса, где подстрелили двух писцов и с пяток куропаток.
Жизнь двинулась дальше. Кизекочук улыбался, смеялся, подтрунивал над Демонтином и терпел его ответные насмешки. Он упражнялся в воинском искусстве, охотился - иногда один, а иногда с группой других охотников, и казалось, что все идет своим чередом. И только Демонтин, Гехэдж и хранительница очагов уоки, мать Кизекочука, Тэйпа, видели, что в его маниту поселилась безмерная скорбь.
И каждую ночь Кизекочук засыпал, до боли сжимая в руке поделку, изображавшую две фигуры - мужскую и женскую - сплетенные в танце. Зачем он отнес рожки карибу трехпалому Нэхайосси? Зачем попросил создать эту фигурку? Он и сам точно не знал. Фигурка приносила боль, но Кизекочук чувствовал, что если избавится от нее - будет только хуже.
Наступил месяц Восточного Ветра и каждую из сорока одной ночи месяца Кизекочук ходил в рощу на островке у старого русла реки. В рощу, которая когда-то принадлежала только им. Отчего-то он был уверен, что не встретит ее здесь. И действительно, Витэшна тут не появлялась.
А он все думал, глядя на острия звезд, проскальзывающие на черном небосводе средь ветвей пихт и тсуг, какого из богов он вправе молить о помощи? Кто вправе изменить законы предков, небесные законы, некогда переданные Пяти племенам лучезарной Ата-ан-сик, которая получила их от своего небесного отца, Ха-вень-ни-ю, владетеля Великого острова, что от начал времен плывет над облаками?
Никто не может помочь ему, даже боги, ибо законы нерушимы, и ни один бог или дух не даст свое покровительство человеку, замыслившему преступить их. Никто, кроме... Чудовищная мысль обожгла разум Кизекочука своей невозможностью! Он отогнал ее, испугавшись, что она застрянет в нем, пустит корни, разрастется. А на следующую ночь, сам того не заметив, он вернулся к той же мысли и отогнал ее уже не так рьяно. В итоге, к закату месяца Восточного Ветра Кизекочук принял решение. Решение, которое изменило все.
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Выжить в Полисе 13 непросто, особенно если ты — гражданин Нижнего Города. Но Реальность Докинза дает шанс каждому, и Гор с друзьями сумели воспользоваться этим шансом. Теперь они не просто сыгранная конста, они — топовые раннеры, и зарабатывают больше, чем элитные нейроброкеры из Верхнего. Ребята на Олимпе, и выше уже ничего нет. Тогда, быть может, есть смысл спуститься вниз? И рискнуть по-настоящему?..
В статье приводится краткий анализ актуальных на данный момент концепций разделения на тематические группы творчества писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Заключительная часть статьи посвящена формированию авторской концепции, которая отражает сущность и мотивацию смены творческих этапов в литературной жизни Стругацких на основе следующих критериев: хронологического, смыслового и эмоционального. Ключевые слова: писатели-фантасты, Аркадий и Борис Стругацкие, периодизация творчества, развитие авторской мысли, критерии периодизации.
Мир не такой, каким кажется. Особенно если не знаешь, кто ты и откуда пришел в эти суровые северные земли, где для людей есть лишь одна форма существования - война. Арбротские друиды дали ему имя Белен, что на языке притенов значит "сияющий". Король же отправил в пограничье, чтобы убить жреца нового бога. Тщедушный человечек в серой хламиде, да с десяток воинов в охране - что может быть проще? Но Белен и представить не мог, что с этого шага начнется его путь к сердцу Вселенной.Хронологически это вторая книга цикла (первая - "Восход Левиафана"), но прочтение рекомендуется начинать именно с нее.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
Вторая честь трилогии о Карле из Инграда. Новое место, новые люди, и Карлу вновь предстоит разобраться, кому можно доверять, а от кого лучше держаться подальше. При этом в подвалах школы в своих чертогах дремлет древнее зло. Внутри стен кипят интриги, а за их пределами мир замер в преддверии войны. Только это ещё не всё… Что-то масштабное надвигается, скаля зубы из теневых измерений, желая вырваться, разрывая всё на своём пути. Теперь от решений Карла зависит судьба мира Исса. Надо лишь понять, а принадлежит ли ему его собственная судьба, или она уже давно предопределена? Карлу нужно успеть во всём разобраться, стать сильнее и не потерять самого себя в этом круговороте событий, ведь первая седина уже появляется на его волосах.
Европа накануне Великой войны. Но это другая Европа: здесь машины выглядят как живые существа, а живые существа создаются, как машины. Чтобы началась бойня, нужен лишь предлог, и этот предлог — убийство австрийского эрцгерцога. Его незаконнорожденному сыну, шестнадцатилетнему Александру фон Гогенбергу, тоже вынесен смертный приговор, однако ему удаётся спастись бегством. Единственное, что у него осталось, это шагающий штурмовик «Циклоп» и горстка верных людей. А тем временем в Стамбул с таинственной дипломатической миссией направляется британский живой летающий корабль «Левиафан».
Максим Калашников – один из самых талантливых, ярких и острых публицистов современной России. Закрытых тем для него не существует.В своей новой книге он доказывает, что ближайшее окружение Путина его «топит», готовя условия для падения президента. Страну пытаются разжечь изнутри, утверждает автор и в доказательство приводит целый ряд внутри– и внешнеполитических инициатив, возникших во властных структурах: здесь и «растянутая» девальвация рубля, и разгон инфляции, и обнищание населения, и такие одиозные мероприятия, как «пакет Яровой», и еще многое другое.Цель одна, утверждает автор: в результате социального взрыва установить в России диктатуру.
Эрик Форд – известный публицист, пишущий о русской политике и истории. В первых главах своей книги он дает исторический обзор, в котором перед читателем предстанут такие государственные деятели, как Иван Грозный, Петр I, Екатерина II, Николай I, Николай II, Ленин, Сталин и другие. Автор показывает, как жил при них народ и как относился к этим правителям.От исторического обзора он переходит к современности и разбирает путинский период правления. Принцип анализа, который избирает Э. Форд, тот же: что власть при Путине дала народу в политическом, экономическом, социальном планах; в чем причина поддержки или неприятия путинского режима определенными слоями населения.
Еще В. О. Ключевский отмечал, что в русском народе парадоксальным образом сочетаются уважение, даже преклонение перед властью — и ненависть к ней, доходящая до полного отторжения. Свою новую книгу Юрий Мухин начинает с галереи русских правителей, военных и государственных деятелей с XVIII до XX века: перед читателем предстанут Екатерина II, Потемкин и Суворов, Николай I и Николай II, Сталин. На их примерах автор показывает, за что любят или не любят власть в России. Свои рассуждения Ю. Мухин подтверждает подробным анализом политики государства в отношении основной массы населения России — крестьянства — в эпоху правления Николая II, Ленина и Сталина.