Вошь на гребешке - [219]
— То есть наша Черна — она не человек? Глупости, я вальз востока и даже до взрослости я бы хоть что заметила.
— Человек. Тэра увлеклась плетением прорицаний и постепенно забыла, что не нитки в руках — судьбы. Она пожертвовала тобой, Черной и, пожалуй, мною тоже. Собой, наконец. Во имя Нитля... Но сперва во имя великой цели она не предупредила об угрозе друга — первого вальза запада, и запад вовсе вывернулся во тьму. Затем позволила людям юга стать слепыми игрушками королевы. Позже обрекла Тоха. Прорицание сделалось пророчеством и крови ему стало надобно очень много, поворот вершился вслепую. Может, важный. Скорее всего, единственно возможный. А только не по мне этот путь, — поморщился Бэл.
— Но всё же, что с Черной?
— Черне от рождения безразличны на чужие планы. Она человек. Она принимает решения сама, без оглядки на прорицания. Даже пророчество ей не помощь и не помеха. Тэра полагала, что воительница пробьется в плоскость, разберется с врагами и поможет тебе вернуться, когда ты станешь взрослым востоком. Но Черна мимоходом врезала кому следует и нырнула много глубже. — Бэл усмехнулся. — На нашей памяти никто не лез в логово исподников, на самое дно. Мы лишь держим границу, не более того. Вот уж удивились на дне!
Бэл негромко рассмеялся, хотя по лицу было видно: ему не весело, а очень больно. На ощупь найдя руку Милены, прорицатель поместил ладонь на границу боя и шепнул: 'Смотри, тебе наверняка откроется'.
Глазурь лавового стекла обрела глубину. Сознание рухнуло во тьму. Милена часто дышала. На прокушенной губе копилась соленая боль, собственные ногти рвали ладони. Одновременно она была здесь — и там, безмерно далеко, в сажево-пестром вихре мыслей, сил, намерений.
Там Черна достигла дна, спружинила и встала, привычно хмыкнув свое 'интересно'. За спиной воительницы с шелестом распахнул крылья её вууд, взревел полным, взрослым голосом — и дно содрогнулось. Огненно-золотой ящер, одетый в мягчайший пух чера, улыбался исподью всеми неисчислимыми клыками, подмигивал рыже-черными щелями глаз. Втягивал запах исподья ноздрями... Он, кажется, все более воодушевлялся.
Черна смотрела на мир, не для людей предназначенный, старательно изуродованный под нелюдские потребности. Под ногами кипел камень, плавился и снова застывал свежими корками тверди. Истошно выл мелкий, совсем случайный кэччи, он первым рассмотрел вторжение и улепетывал во все лапы, желая выжить, донести весть и тем отличиться.
Время едва ли имело смысл в столь чуждом мире, но и такого — искаженного, его оставалось в обрез, чтобы успеть подстраиваться под закон этого места. Применить дар Нитля людям: возможность неограниченно себя совершенствовать — и выживать. Видеть, хотя нет привычного света. Дышать, хотя воздух густ и едок, лишен знакомого питательного состава. Переносить жар и холод, давление и едкость среды. Черна рычала, азартно торопила себя. Нет времени, совсем нет — зато есть враг. Всё ближе, внятнее дрожит камень под поступью. А надо доделать главное: отсечь связи ваила, чтобы не нашел дорогу вниз, чтобы плоскость, и особенно посещенный в ней мирок, перестала притягивать взоры исподья, для которых ваил — вроде маяка в ночи.
Со связями удалось разобраться до прибытия главных сил врага. Встряхнувшись, Черна хмыкнула и уставилась на готовый строй исподья. Многовато даже для всех ангов Нитля, пожалуй. И шаас тут не один — вон, новые и новые складывают крылья, возмущенно шипят. Заранее празднуют победу, уверенные в своем неоспоримом превосходстве.
За спиной взрыкнул вууд. Его совет был определенно дельным, Черна кивнула и быстро опустила ладонь, позволяя крапу скользнуть в горячий камень. Казалось удивительным: разве тут хоть что приживется? Тут сама жизнь — понятие ложное, быстро истлевающее до сухого пепла.
Шаасы захлопали крыльями, разом поднимаясь в темное небо, завизжали, сплели силу в едином проклятии. Тормозя движения, ослабляя удары, мешая телу приспособиться к негодному миру. Вууд ответно взвыл, высоко и резко, с одного движения взлетел и погнался за крылатыми врагами.
— Опоздали, — хмыкнула Черна.
Она твердо знала, что связи с плоскостью порваны и, значит, главное сделано. Она справилась. А если справилась с намеченным — победила. От шального веселья сам воздух над кожей светился, разгорался всё ярче.
Враг попер напролом, затаптывая и вминая в горячий камень массой плоти. В этой давильне без жалости сплющивало тела кэччи, хормов... Но исподье не считало потерь. Когда легкие последний раз сдавило, Черна смеялась — сколько сил положено ради неё! И как, оказывается, тут умеют бояться, всей безмерно огромной толпой...
Неуместная радость всё росла, светилась в полную силу, не затеняемая даже болью. Сверху в мешанину уже не боя, а какого-то панического, истошного уничтожения, врезалось нечто рыжее, чудовищно опасное.
Черна теперь наблюдала происходящее с отстраненным интересом опытного мастера, не занятого напрямую в тренировках сопляков. Новый боец — чер, рухнувший в схватку невесть откуда — и с распоротым боком продолжал метаться, не сознавая себя, но кромсая и убивая. Он расшвыривал трупы, рвался, продирался — пока не нашел человеческое тело. Чер заплакал — звук был именно такой. Лег, подгреб тело к себе и замер, забыв о бое. Вууд спикировал из темного неба, осмотрелся и сложил крылья, укутав чера и спрятав голову под крыло.
Эльфы – злобные мелкие существа. Женщины гномов бородаты и страшны собою. Ведьм следует жечь, особенно черных. Мудрые прячут знания оттого, что жадны… Заблуждений немало у любого народа. Они разделяют прочнее Черной стены, опоясавшей страну эльфов. И помогают окрепнуть, набрать силу большому злу, опасному для всех.Преодолеть беду можно. Правда, для этого гномам придется учиться верховой езде, а Совету мудрых признавать свою неспособность объяснить природу и границы способностей одной деревенской ведьмы… Кстати, лучше о ней – шепотом.
«Свобода!» — сказала сбежавшая от подданных королева, и вздрогнула империя, на которую направила свое внимание эта милая и совсем не злая ведьма, не умеющая жить тихо. Увы, ее дети тоже не промолчали, все шесть, да и король наточил клинки и снарядил лук… Все надели маски, желая сохранить тайну своего пребывания в большом мире. И начался большой королевский маскарад, о котором люди вряд ли забудут даже много поколений спустя. На этом маскараде кое-кто под маской найдет судьбу, а иные просто развлекутся от души, обучая пустынных злодеев шамииров щедрости, эфрита — жизнелюбию, гномов, сказать страшно… высотному пилотажу.
Стоит быть осмотрительнее, высказывая несбыточные желания. Даже дома, наедине с собой и в плохом настроении. Потому что они могут исполниться. Правда, для этого придется тонуть в болоте, прыгать со скал, возвращать к жизни погибающих, забывая о себе. То есть вести себя совсем не так, как в прошлой тихой жизни. Только упорство и только труд, ведь иначе загаданные желания не сбудутся. Да и плату за их исполнение стребуют по полной. Зато какой же вам замечательный дарят мир! Будут и настоящие друзья, и любовь, и признание, и смысл новой жизни… А если так, стоит ли быть осмотрительнее? Эх, была не была…
Если твои имена и прозвища уже давно стали легендой, если они внушают страх и уважение каждому, если золота у тебя до бессмысленности много, – согревает ли душу такая слава? Окрыляет, наполняет жизнь смыслом? Нет! Ни деньги, ни страх не восполнят дракону, утратившему крылья, радости полета. Тогда как найти свой путь? Просто ослабить повод и дать свободу коню. Вмешаться в течение чужих судеб, подставить свой непобедимый клинок под удар, назначенный другому… Позволить себе обзавестись друзьями, заранее зная, что переживешь их и снова будешь одинок.
Вы видели живого эльфа? Нет…Я тоже.Мне даже ни разу не удалось взглянуть на труп. Настоящий, не в телехронике или отчете корпуса дагов. Между тем уже пять лет я учусь в колледже, работала во время практики на улицах. Свободный поиск, облавы, плановые операции… И — не везет! Обидно, горько… и смешно. У ведьм обычно с удачей нет особых проблем. С исполнением заветного желания тем более. Это — самое заветное.Нет, вру. Самое-самое у меня иное. Не увидеть, а убить. Почуять, выследить, заманить в ловушку, обложить так, чтобы не смог выскользнуть.
Можно тихо провести жизнь в стороне от рек удачи с их опасными водоворотами. Скучно, предсказуемо и безопасно. А можно, и захлебнувшись в такой реке, все же выжить, остаться на главном течении – на магистральных рельсовых путях, гудящих силой. И назваться Королем, и обзавестись семьей, да еще отогреть в зимней стуже приемышку, словно без нее мало ртов и забот тебе, проклятому, сохранившему о прошлом жалкие крохи воспоминаний – поди пойми, настоящих ли… Каждый выбирает себе по силам и имя, и друзей, и врагов.
Хочешь выжить в чужом мире? Тогда надо быть сильной. Хочешь, чтобы выжил твой ребенок? Будь аккуратной и следи за каждым своим словом, каждым своим шагом. Принцы, эльфы и маги это конечно хорошо, но их мало и на всех попаданок не хватает. Да и нет в этом мире эльфов, магии мало. Да и она доступна немногим. Так что, милая, ты теперь не Марина, ты теперь Маяна. И не компьютер твой рабочий инструмент, а тряпка и нож. Не кабинет твое рабочее место, а кухня. Борись, ищи выход, другого не дано. А удачливые блондинки-попаданки (а ты вообще не блондинка) это сказки.
Я, Ариана, Ее Высочество королева Виаллийская, урожденная принцесса Сантонийская. В моей жизни было все… И несчастная первая любовь, и предательство, меня пытались убить, я потеряла ребенка… Но это все мелочи… Это все не так важно, потому что я встретила свою судьбу, своего единственного мужчину. Дитрих. Тот, кто неожиданно положил к моим ногам весь мир, тот ради кого и для кого бьется мое сердце и поет моя душа.
Я бы мог найти десятки причин, почему никогда не был счастлив здесь и сейчас. Такова моя жизнь: она предоставляла мне уйму вариантов, но я всегда выбирал самый худший из них. Родиться в семье Граниных, возможно, не было самым худшим вариантом, но и назвать это путёвкой в счастливую жизнь трудно. Одно короткое лето перевернуло мои представления о мире с ног на голову. Мир соприкоснулся со мной, а я – с ним. Это мгновение навсегда изменило меня. В оформлении обложки использована фотография автора Ben Sweet c сайта unsplash. Содержит нецензурную брань.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».
При отступлении из ранее захваченного Каменца-Подольского, турецкий султан МагометIV принял довольно таки странное решение оставить казну османской империи и регалии своей царственной власти в пределах покидаемого им города. Занятно? Не правда-ли?Местное население поясняет сей шаг султана присущей якобы ему алчностью, самонадеянностью и заслепившей жаждой скорого реванша над Речью Посполитой. Подобное отчасти верно, но это ещё не вся доля истины.
