Вошь на гребешке - [215]

— Где весь черов запад? — заорала она, и коридор уподобился огромной трубе, разнося звук, наполняя им замок. — А ну, сюда мне их! А ну, к главному входу!

Игрун спустился к парадным дверям, уважительно косясь на шумную попутчицу и плотно сплетая усы в знак исключительного миролюбия. Когда буг шагнул на двор, там, лицом к дверям, уже стояли вызванные Лэти люди. Милена, моргая и силой заставляя себя не соскользнуть в обморок, насчитала пять даймов западного луча. За их спинами доверенные вальзы опасливо хоронились от прямого внимания Лэти.

— Это я вызвала вас, — глядя сквозь людей, звонко сообщила дама Арода. — Я желаю спросить, кому служите. Меня предали ваши собратья. Меня, Арод и весь Нитль. Ровно так же и такие же вальзы предали Хрог. По их вине погиб второй анг этого замка, а ведь я уважала старого и уговаривала перебраться ко мне. Вот что скажу, хотя мой дар сплетать слова ничтожен. Я не буду ничего плести. Вопрос прямой. Вы клялись старой... тварюшке? Вы давали клятву ей, именно ей, таскающей на голове трупную гнилушку вместо корони?

Эхо прокатило вопрос по двору, стены впитали звук, не вернув новой волной. Тишина сделалсь совершенна. Каждая снежинка падала — и чуткие уши бугов разбирали, как она звенит в шелесте поземки. Дыхание даймов запада не нарушало тишину, они, в общем-то, не решались дышать, пока Лэти плавно тянула из ножен рудный клинок и любовалась темным узором ковки.

— Не тебе призывать к ответу, — решился высказать возмущение первый дайм запада.

— Уйти успеешь, — переведя взгляд с клинка на человека, Лэти показала в улыбке зубы. — Вернуться без ответа в Нитль я не позволю. Или мои люди. Пока жив Арод, будет так.

Снег заскрипел, оледенелые камни звякнули, отмечая шаги человека в полном доспехе. Милена, борясь с дурнотой, повернула голову. Через двор брел человечище с клинком, игрушечным в его огромной лапе. Бронзовая кожа лица — обычный выбор людей юга. Шрам на левой щеке известен всем, он остался у дайма крупнейшего из южных замков с последней из лютых зим, когда его блуждающий огонь едва не угас и было принято решение строить постоянные стены на надежной скале.

— Хороший вопрос, — пробасил дайм, разворачиваясь и занимая место справа от Лэти. — Хватит вам бегать от боя и, тем паче, от ответа. Клятва или есть, или нет. Добавлю от себя: шархи долой — или вы люди, или говорить не с кем. Развелось тварюшек, чтоб мне промахнуться по тупому кэччи!

— Но ваш огонь более не блуждает, что вас привело... сюда, — удивился первый вальз запада.

— Было дело, мы отдохнули в хорошем месте, но заскучали, душно без движения, — хмыкнул огромный дайм. — Мы тут: пламень, я и весь поход.

— Это... вызов, — ровным голосом уточнил первый вальз запада.

— Это вопрос, — звонко сообщила Лэти. — Который придется решить сегодня. Словами или силой. Идите за стену и стройте складку для старой гнилушки. Или убирайтесь из Нитля на все пять сторон света, а то и в конус тьмы.

— Такое решение принял юг, — возвысив голос, проревел на весь двор огромный дайм. Покосился на Лэти. — У нас любой огонь склонен блуждать, и к ночи временные очаги будут под этими стенами, все до единого. Нас спросила Лэти, первая дама. Её спросил Бэл, наместник севера. Мы ответили. Сейчас ваше время отвечать.

— А как же север? — вальз запада едва смог говорить ровным тоном, даже в неподвижности лица и позы читались его сомнения.

— Север спросила я, — сообщила травница Хрога, не тратя времени и оставаясь возле больных, позволяя эху Файена донести голос. — Я и ученик Врост, ныне наместник Хрога. Север дал ответ. Ни один прорицатель или анг нашего луча не останется с вами, покуда вы не сообщите своего решения.

— Я, единственная на весь восток, взращиваю заново этот луч, — негромко промурлыкала Милена, позволяя взгляду первого вальза запада наблюдать блики пламени в зрачках, и читать в них потаенное, притягательное, — я вправе дать ответ за весь мой луч. Я решила и будет по воле моей: никогда коронь не обретет единения с вальзами и ангами, для коих рассвет — первый в их жизни луч дара. Но именно мы, целители душ, сохраним право и силу снять коронь с любой... зарвавшейся тварюшки. Ответ будет дан сегодня. Она должна лично выслушать мои слова и сказать должное. Так будет.

— Восстать против зенита в лютую зиму, — прочувствованно возмутился дайм крупного замка запада, делая шаг вперед и вставая у плеча собрата по лучу, — значит, предать Нитль. Вы предатели. Теперь, когда исподье в полной силе и наше единение не может быть разрушено изнутри. Одумайтесь!

— Мы одумались, — прогудел рослый дайм юга. Тяжело вздохнул, и целое облако пара поднялось ввысь. — Как бы не поздно. Но решение принято. Наконец-то!

Он крепче сжал клинок, рявкнул, вспарывая живой сталью воздух так стремительно, что звучало это, как удар по плотной ткани. За спиной дайма из тени стены выступил его вууд, по виду — чудовщная помесь ящера и рогача. Дайм кивнул Лэти.

— Твои на стенах, — спокойно уточнил он. — Мои у опушки, будут встречать походы с юга. Благодарю за этот день, Лэти. Ты умеешь выбирать сердцем, я всегда знал.