Восемь знамен - [123]

Это вовсе не означало, что она отвергала всю семью или все общество, в котором жила. Просто считала, что это общество отвергло бы ее, узнав, какие бурные эмоции возникают у нее при некоторых размышлениях. Четыре года она провела в условиях, которые никто из окружающих ее людей не мог даже себе представить, и теперь не могла решить, насколько глубоко ее личность была поражена жутким опытом той жизни. Что бы сказали Джеймс и дядя Мартин, узнай они о ее томлении по непристойным ласкам Джона… даже несмотря на то, что до сих пор она мечтает поприсутствовать на его казни.

А что скажут мама и Люси, невероятно озабоченные банальнейшими аспектами своей жизни и необходимостью соответствовать критериям истинной английской леди, если узнают, что она до сих пор с вожделением вспоминает о ловких пальцах своих евнухов, массировавших ее, лежащую на спине после ванны.

Сама мысль о близости с другим мужчиной пугала. О близости в браке с человеком, который ничего не знает о таких вещах, но который вскоре начнет подозревать об их существовании в мыслях его жены.

В таком душевном состоянии она обычно дни напролет просиживала на веранде Дома Баррингтонов в своем кресле-качалке и наблюдала проходящую мимо жизнь. Однажды утром она поймала себя на том, что смотрит на мужчину, стоящего у ворот. Он был молод, примерно ее возраста, не очень крепок телом и одет по-морскому.

Он приветственно приподнял кепи.

— Мисс Баррингтон? — Он говорил с забавным акцентом и несколько в нос.

— Это я.

— Можно мне войти, мэм?

— Пожалуйста.

Он закрыл за собой калитку и поднялся по ступеням.

— Меня зовут Вард, мэм. Фредерик Вард.

— Вы американец, — по акценту определила Джоанна.

В Китай все прибывали и прибывали американские торговцы и миссионеры.

— Верно, мэм. Хотелось бы знать, могу ли я с вами поговорить?

— Присаживайтесь. Не хотите ли чаю?

Вард уселся на один из бамбуковых стульев.

— Было бы чудесно, мэм.

— Вань Чжун, — позвала Джоанна, зная, что дворецкий находится за раздвижной дверью, готовый выпроводить гостя, если тот окажется назойливым. — Чаю на двоих, пожалуйста. — Она, конечно, говорила на мандаринском наречии.

— Вы разговариваете на этом языке, как местный житель, заметил Вард тоже по-китайски.

— Я и есть местный житель, господин Вард. Но и вы неплохо говорите по-китайски.

— Я пока еще только учу язык. Надеюсь, вы не обидитесь, однако мне хотелось бы обсудить вопрос, который, может быть, несколько неприятен для вас. — Джоанна разочарованно вздохнула. Этот молодой человек понравился ей с первого взгляда. — Я только что совершил вояж вверх по Янцзы, — объяснил он.

Это было по меньшей мере необычно.

— Насколько далеко?

— Немного дальше Нанкина. До Уху.

— Тайпины беспрепятственно позволили вам воспользоваться водным путем?

— Я шел под американским флагом. Похоже, «небесного короля» обучал именно американский миссионер. — Джоанну передернуло. — Я слышал, что вы непосредственно знакомы с тайпинами, мисс Баррингтон.

— Вы ведь прекрасно знаете, что я была их пленницей в течение нескольких лет, господин Вард.

— Прошу прощения, мэм, мне не хотелось напоминать вам об этом. Меня мучит загадка, почему до сих пор против них не принимается никаких мер?

— Боюсь, правительство не может с ними справиться. У него кроме этого достаточно проблем.

Вард кивнул:

— Тем временем территории под пятою тайпинов превращаются в пустыню. И я уверен, они подумывают о том, что пора двинуться вниз по реке. По моим соображениям, им придется это сделать весьма скоро хотя бы в поисках еды и ради добычи для их армии.

Джоанна испытала приступ неподдельной тревоги.

— Вы рассказали об этом властям?

— Я доложил обо всем маршалу Цзэну, но беда в том, что все панически боятся тайпинов и терпят поражение еще до того, как увидят хотя бы одного их солдата. Разговаривал я и с британцами: Те вообще ничего не хотят слушать. Но потом мне рассказали о вас. Ваш отец имеет большой авторитет у местных властей, и он так же, как и вы, я полагаю, имеет все основания желать, чтобы, тайпинов разгромили. — Он наклонился вперед. — Мисс Баррингтон… я могу разгромить этих мятежников.

— Вы, господин Вард? Вы солдат?

— Нет, я моряк, но изучал военное дело. Это у меня, знаете ли, своего рода хобби. Надеюсь, вы слышали об Александре Великом?

Джоанна слегка улыбнулась:

— Да, я слышала об Александре Великом, господин Вард.

— Так вот, насколько я помню историю, он побил армию персов численностью в сто тысяч человек, располагая не более чем десятью тысячами солдат. И все потому, что применил более совершенную стратегию, тактику. Но главная причина — его войско было куда более дисциплинированным, его солдаты не только верили в то, что они смогут победить, но каждый был твердо намерен победить. У тайпинов же нет никакой дисциплины, нет стратегии, разве что бессмысленный террор. Нет тактики, кроме массовой резни. Остановите их один раз — и они начнут разбегаться. Беда в том, что люди Цзэна тоже совершенно недисциплинированны и, как я уже сказал, утратили веру.

— И вы уверены, сто справитесь? Почему вы хотите воевать на стороне маньчжуров?

— Я хочу воевать против тайпинов, превращающих в пустыню всю страну. Мне ничего от маньчжуров не надо, однако я не могу поверить, что кто-либо из них хотя бы наполовину так же плох, как этот приятель Хун и его люди. Вы станете возражать мне?