Восемь — это бесконечность - [10]

— Мадам, бонжур! — громко вскрикнул Жюль, отдавая бабушке при этом честь.

— Жюльенишка, мальчик мой! — закричала женщина, тихонько поднимаясь со своего кресла. — Так долго пропадал, небось носишься туда-сюда… Иди, обниму! — когда женщина подняла руки, чтобы обнять Жюля с нее спал плед и Анне предстало весьма странное зрелище: у этой женщины был панцирь, словно то была не женщина, а черепаха; на ней была тоненькая почти прозрачная шапочка и вьющиеся короткие, золотистые волосы; она была настолько низкой, что Жюлю пришлось сложиться почти вдвое, чтобы бабушка могла его приобнять. В этот момент одна из совушек, та самая, за которой они с Жюлем следовали, подергала Аню за кончик платья крылом. Аня опустила руку, а сова взяла ее за палец и повела к Жюлю и женщине с черепашьим панцирем. Эта совушка издавала только шуршащие звуки. Когда они подошли, сова издала один странный звук: «Вжу-у-у-у-х!» — тихонько вскрикнула сова, что заставило женщину перестать сдавливать в крепких объятиях улыбающегося Жюля. Она повернулась и увидела перед собой наклоненную Аню, которая держала маленькую совушку за крыло. И сова, и Аня смотрели, не отводя глаз, на женщину и изредка моргали.

— Здравствуйте, — сказала Аня и легонько присела, как принято в ее времени. Бабушка удивленно на это смотрела, переводя глаза на Жюля.

— Вот, Ивет, это Анна, знакомьтесь.

— Стало быть… человек? — спросила Ивет у Жюля, на что он кивнул.

— Хм… Как же вы тут оказались? — спросила бабушка, вновь ныряя в свое кресло.

— Понимаешь, Ивет. Это моя хозяйка, мы занялись ее делом…

— О, как там этот старый проныра, Профессор? — перебила его Ивет.

— Неплохо… Так вот, мы уже завершили все дела и должны были отправиться в девятнадцатый век…

— Помню, я в девятнадцатом еще неплохо забавлялась…

— И мы уже начали телепортироваться… — неуклонно продолжал Жюль. — Но мы оказались совершенно в другом месте, нежели я предполагал. Появившись здесь, я заметил одного из твоих вжухалей и решил, что надо идти. Я думаю, честно говоря, это он подстроил все, — закончил, наконец, Жюль, вглядываясь в маленькую совушку, которая сразу же отпустила руку Ани и та смогла выпрямиться, а сова тем временем спряталась за платьем девушки.

— Хм… Вжухль, говоришь, это все подстроил? Вы присядьте, — сказала бабушка, и в этот же момент перед ними из дерева возникло два стула, красивых с вьющимися ветками. — Ну-ка, Вжухлик, поди сюда… — прикрикнула бабушка на сову, которая шла вслед за Аниным платьем, от чего та вздрогнула и замерла на месте, когда девушка села. Но ничего не поделаешь, и сова медленно подошла к Ивете, прыгая на стол.

— Итак… Это ты все сделал, м? — спросила бабушка, на что сова отрицательно закачала головой. — А ты уверен в этом, негодник? — когда Ивет спросила это, сова вдруг замерла, а женщина положила ее к себе на колени. Из глаз замершей совы появилось изображение. Аня уже знала, что это был проектор для показа меняющихся картинок. Все подняли головы, чтобы посмотреть: и все троя, и совы. Картинки менялись с невероятной скоростью и были очень красочными, как будто все это происходило вживую. На изображениях появился младенец, затем была маленькая девочка, потом чуть больше, а затем… Аня стала узнавать на плавающем изображении себя. Затем появились родители, бабушки, дедушки. После сова стала показывать необычные события из жизни Ани: когда она видела себя, будто бы во сне, от третьего лица; когда возле Ани взрывались предметы, когда она была злая; моменты, когда Аня ломала некоторые вещи одним касанием; странное поведение животных при ее виде; Анино пробуждение совершенно в другом месте, нежели она заснула; был показан и молодой парень с необычайно серыми и искрящимися глазами и много различных мелочей, включая их с Жюльеном путешествие сюда. Затем изображение померкло, а сова стала очень часто моргать, а Ивет посадила ее на стол и задумалась.

— Вжу-у-у-х, — сказала совушка.

— Да-да, я поняла тебя, — отмахиваясь рукой, сказала Ивет и снова положила подбородок себе на руку, упершись в кресло локтем. Так она сидела еще пару минут, затем сказала, обращаясь к Ане:

— Дело в том, моя дорогая, что ты, конечно же, человек, безусловно, но… Понимаешь ли, такое тут дело, что…

— Не может быть, — удивленно пробормотал Жюль.

— Да-да, Жюль, еще как может. Ну так вот, деточка, тебе выпал редчайший случай и самое тяжкое бремя. Ты тоже Хранитель, как Жюль и все остальные члены общества «Восьмерки», как и я в прошлом. Если ты понимаешь, что я имею в виду, то ты уже, дорогуша, догадываешься, что…

— Мне тоже нужно охранять кого-то? — спросила девушка.

— Да, именно так, — сказала бабушка, и из-за ее спины совушки подлетели: одна, что побольше, держала вторую, у которой в клюве был чайничек, а сзади плелись совушки с чашечками. Они забрались на стол и разлили всем чай. — Ты уже поняла, о ком я говорю, не так ли? — спросила бабушка, на что девушка кивнула. — Берите чаек и гусеничную пасту. С тостами здорово идет, — Ивет намазала пасту на хлеб, откусила кусочек, тщательно и долго пережевывая, и запила чаем. Жюль сидел в недоумении.