Воры над законом, или Дело Политковского - [17]

Итак, история одной великой авантюры, история о том, как можно ограбить бюджет военного министерства.

Да, копия рапорта была для меня сделана писцом архива военного министерства; он взял с меня за сей бесценный документ всего пятьдесят рублей (правда, серебром, а не ассигнациями).

Политковский появился впервые в канцелярии комитета о раненых в должности начальника отделения. Оклад весьма незначительный, место весьма скромное. Да и самый комитет о раненых в большой и разветвлённой системе военного министерства особо тогда не выделялся. Это именно Александр Гаврилович в полной мере оценил роль сего комитета как истинно золотого дна.

В общем, мелкий чиновник, но исключительно деятельный и прекрасный канцелярский работник, судя по всему. Вскорости его вполне оценил сам военный министр, уже известный нам Александр Иванович Чернышёв.

Как видно, уже с самого начала Политковский заимел тёмные помыслы, появившись только в комитете о раненых, но осуществить ничего не мог — в одиночку тут мало чего добьёшься. Необходима команда, нужны сообщники. Формировать же команду он смог начать, лишь став директором канцелярии.

Ежели бы подобранные им люди отказались содействовать в осуществлении его гнусной аферы, у Политковского ничего бы не вышло, и бюджет комитета о раненых так и остался бы нерасхищенным. Но они поддались, и грандиозная афера закрутилась.

Команда Александром Гавриловичем была сколочена совсем небольшая, но действовала она необычайно слаженно и эффективно. Самый механизм аферы работал преотлично.

Имена сих личностей мы уже знаем: Путвинский, Тараканов, Рыбкин. Самый прохиндей из них был как раз Путвинский. Он был сделан помощником директора канцелярии и непосредственно содействовал Политковскому во всех преступных замыслах.

А Тараканов и Рыбкин именно поддались уговорам, были соблазнены, но всё ж таки поддались, и исполняли его преступные указания почти два десятка лет (!).

Коллежский асессор Тараканов был начальник счётного отделения — начислял суммы, а казначей надворный советник Рыбкин выдавал, и это как раз от него директор канцелярии получал украденные у инвалидов и раненых пособия.

В общем, без Тараканова и Рыбкина преступные замыслы Политковского неминуемы бы рухнули, оказались бы совершенно невозможными.

Они же впоследствии, а именно во время следствия, пытались сделать виновными исключительно Политковского и Путвинского и особливо Политковского, ибо он был покойник.

Впрочем, генерал-фельдмаршал Паскевич, как председатель военно-ссудной комиссии им в этом, Тараканову и Рыбкину, очень мало поверил. Не поверил им и император.

А начиналась грандиозная афера Александра Гавриловича очень скромно, крайне осторожно и чрезвычайно сложно, слишком уж хитроумно и трудоёмко. Это потом Политковский пришёл к гениальной простоте.

Вот что я имею в виду под сложностью, хитроумностью и трудоёмкостью его первой аферы на посту директора канцелярии комитета о раненых.

Тогда негласный лозунг Политковского был таков: «завышение расходной части».

В чём же заключался этот тайный лозунг, это исповедание веры начинающего мошенника?

Да, тогда титулярного советника Путвинского ещё не было в канцелярии. Товарищем директора был другой чиновник, формалист и честняга. Положиться на него Александр Гаврилович никоим образом не мог, и должен был всячески сторониться его. Опорой Политковского были тогда лишь Тараканов и Рыбкин.

В общем, тогда не было квартета, а было трио.

Так вот, в эпоху трио сложилось так, что в канцелярии комитета о раненых главенствовал принцип двойной бухгалтерии. Что сие означало? А означало то, что в финансовых документах, предназначенных для внутреннего оборота в военном министерстве, указывались одни нормы пенсионных окладов и инвалидных пособий, и это были завышенные нормы, слегка, но завышенные. А на местах инвалиды и отставники получали чуть меньшие пенсии и пособия, то, что и должны были получать.

Полученный в результате излишек доставался директору канцелярии.

Но, конечно, очень уж завышать оклады было опасно, это могло вызвать подозрения, поэтому барыш был не особенно велик, но он был. Усилия же при этом предпринимались совершенно гигантские, исписывались горы бумаг. Буквально.

Производилась фактически двойная работа. И надо было быть чрезвычайно внимательным, дабы в этой двойной бухгалтерии не запутаться. Тараканов и Рыбкин просто валились с ног.

Расписки же в получении денег фальсифицировались, либо попросту изымались из дела. Так что любая проверка пришла бы к убеждению, что отставник или инвалид получил на руки именно то, что ему причитается.

Все бы ничего, да слишком сложно, слишком трудоёмко, да и деньжат хотелось побольше заграбастывать. Тем более что эти операции производились ведь не с генеральскими пенсиями (это было чревато последствиями, ибо подлог легко мог быть обнаружен), а с пенсиями солдат и унтер-офицеров, а они были не такими уж и большими.

В общем, навар оставлял желать много лучшего. И когда в канцелярии комитета появился титулярный советник Путвинский, в аферистической деятельности Политковского произошёл самый настоящий переворот.