Воровские гонки - [26]

- Ты думаешь?..

Только сейчас Жора Прокудин понял, что у него украли всего семь тысяч долларов. А могли стянуть два миллиарда. Но они остались на размытых страничках под подушкой у Жанетки и теперь грели задний карман его джинсов.

- Все. Вышла из магазина, - объявил Топор. - Сумочка на левом плече. Хвоста нету.

- Махни, чтоб к нам шла.

- Она и так идет...

У Жанетки был изможденный вид. Казалось, что с той поры,

как ушла с набережной, она без остановки бежала и бежала.

Подойдя к парням, она сняла очки и стала еще старше. Синева на

подглазьях и мутно-красные глаза вызвали у Жоры Прокудина глоток

жалости.

- Получилось? - вяло поинтересовалась она.

- Однозначно, - ответил за обоих Топор. - В этот раз почти штука баксов.

Жора удивленно обернулся. Он только раз назвал цифру в долларах, а Топор ее уже запомнил. Это пахло мистикой. Но потом он вспомнил, что называл еще и сумму в рублях, и Топор в его глазах сразу перевоплотился в прежнего друга.

- Крутовато! - не сдержалась Жанетка. - Это больше, чем за те два раза.

- Однозначно.

- Еще разок попробуем?

- Ты прямо нимфоманка, - ухмыльнулся Жора.

- А это чего? - не понял Топор.

- Из пяти попыток три удались, - подвел итог дню Жора Прокудин. - Тыща триста "зеленых" у нас в кармане, точнее, в майке, есть. Компенсация, конечно, неполная...

- Каким же это они нас газом траванули? - вытерла слезы Жанетка. Глаза болят как от сварки...

Она вновь спрятала их за очки, а Жора Прокудин, сощурившись, посмотрел на садящееся за пыльными тополями солнце. Оно выглядело огромной золотой монетой, и ему почудилась в этом добрая примета.

- В этом городе аптеки есть? - спросил он.

- Ну не тундра же здесь! - возмутилась Жанетка.

- Тогда поехали купим тебе "Визин". Нам твои глаза еще пригодятся.

- Мне тоже, - согласилась она. - Значит, больше эротики не будет?

- Занавес опускается. На двух рынках были. На набережной были. Говорят, у них еще один рынок есть, поменьше, но я не хочу больше светиться. А потом кто даст гарантию, что кавказский "телефон" уже не разнес новость о нашем трюке. Секс-шоу закончилось! Надевай трусики, приказал Жора Прокудин.

- Тогда отвернитесь, - потребовала она.

- Азерам, значит, можно, а нам...

Жора еще увернулся от просвистевшей у виска сумочки.

- Ну чего ты! Я же пошутил!

- Я тоже, - с ехидцей ответила она. - Иначе б попала.

Обняв Топора за плечи, Жора развернул его от Жанетки, хотя именно Топора она как раз могла и не стесняться, и повел к пыльным тополям.

- Диспозиция, братан, такая, - начал он, плотно сжимая под мышкой майку с деньгами. - Сегодня на вечер: снимаем фазенду на окраине, никаких гостиниц и мотелей, никаких кабаков. На завтра: делим семь улиц поровну. Четыре - мне, две - тебе, одна - Жанетке...

- А чего так... неровно?

- Семь на три не делится. Понял?

- Однозначно.

- Может, я даже жанеткину улицу на себя возьму. Ей по городу сейчас лучше не мелькать. Скажи ей, чтоб прическу и прикид сменила...

- А ты сам не можешь сказать?

- Это твоя невеста или моя?.. То-то!..

- Жорик, - вдруг остановился Топор, - скажи честно, зачем ты меня взял на это дело? Ты ж мог сам себе эти "бабки" добыть?

- Ты имеешь в виду сегодняшний стриптиз?

- Нет. Я про два миллиарда долларов...

- Люблю я тебя, Топор! - повернувшись к нему лицом, с пафосом героев мексиканских телесериалов произнес Жора Прокудин. - Вот люблю как братана и все...

- А я думал, я тебе как "бык" нужен... Ну, если там кого вырубать придется...

- Думаешь, придется?

- За два миллиарда?.. Однозначно!

Глава четырнадцатая

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

Лялечка приехала за шесть минут до назначенного срока. Обычно

женщины ее возраста имеют обыкновение опаздывать на час. Иногда

на два. Все зависит от самооценки женщины.

- Здравствуй... те, - неохотно поприветствовала она с порога

квартиры.

- Проходи, - отступил вглубь коридора Дегтярь.

Даже это короткое слово у него еле получилось. От одного вида Лялечки Дегтяря будто обожгло: ярко-красный, с огромными серебристыми пуговицами костюм от "Tom Klaim", такого же цвета шляпка с паутинкой вуали на глазах, черные туфли с небоскребами-каблучищами, неземной запах духов. Такие женщины приходят только в сны. Да и то по большим праздникам.

- Вы... ты - холостяк? - обведя брезгливым взглядом единственную комнату, спросила она.

Глазами Дегтярь повторил ее линию обзора и удивился. В комнате все было предельно аккуратно: чистенькая, без пыли на полках, болгарская стенка, аккуратно застеленный коричневым пледом диван, вымытый до блеска паркет, выглаженные бежевые шторы на окнах, картина - копия с полотна эпохи малых голландцев над диваном. Он не нашел изъяна, и вопрос родился сам собой:

- С чего ты взяла?

- Ковра на стене нет.

- Ты считаешь, что женщина и ковер...

- Да. Считаю. Мы - полуазиатский народ. У нас каждая женщина вешает на стену ковер. Даже если он подходит под цвет мебели как седло корове...

- А если у меня жена - европейского вкуса женщина?

- Тогда бы в прихожей на крючках висело хоть что-то женское...

Дегтярь обернулся к вешалке. Блеснувшие никелированные крючки будто бы подмигнули ему.