Воронье Гнездо - [8]

Извозчик с отвисшей челюстью глядел на то, как телефонная будка, пошатываясь при каждом ударе разъяренного эльфа, превращается в огромный блендер. Взяв себя в руки, он, пригнувшись, тихо убежал в закусочную.

— Ты кидай туда, где людей больше, — сказал высокий эльф товарищу, вертя в руках бутылку с горючей жидкостью, когда они стояли у стены закусочной — я не буду, мне не нравится как они горят. Я люблю растения, дерево. Люблю хвою. Видел когда–нибудь, как красиво раскаляются и скручиваются хвойные иголочки в огне? Просто чудо.

— Какая разница, кто кинет? Люди же все равно будут гореть! — ответил ему второй.

— Разница есть. То, что ты поджег, горит только для тебя. Это твой огонь, ты его чувствуешь. Ты — хозяин огня, а если хозяину не нравится то, что делает огонь, то он не будет стараться и потухнет. Магия. В этом есть магия.

— Ты это серь… — возмущенно ответил эльф, которого прервал третий член группы:

— Не надо, он знает свое дело. Идём. Ты — позови Августа, — сказал он четвертому.

* * *

Хаос, столпотворение и суета, бушевавшие в забегаловке, резко, но не надолго сменились штилем всеобщего остолбенения, когда бутыль с горящей тряпкой своим толстым дном пробила хрупкое окно забегаловки. Толпа мягких человеческих тел, осыпаемых стеклянными осколками, нежно приняла бутыль, услужливо не дав ей разбиться. Какой–то смельчак словил её и швырнул обратно, раззадорив посетителей, тут же обескураженных тремя ответными бутылками, летящими в их сторону. В здании начался пожар, отнявший надежду на спасение у тех, кто прятался под столом и подгонявший толпу, плотно напиравшую на черный ход, который отчаянно пытался открыть человек, значившийся здесь заведующим, старшим поваром и просто официантом. Когда здание начало заполняться угарным газом и запахом горелой плоти, черный ход наконец открылся, обнаружив перед заведующим, старшим поваром и просто официантом массивный силуэт эльфа с топором.

— Август, — буркнул он, как пёс, и замахнулся топором, обрызгав свежей кровью дрожащего наблюдателя, которого сзади толкали напуганные посетители.

Мужчина уж было смирился со своей участью, глядя на падающее на него лезвие топора, как почувствовал сзади сильный толчок, сбивший его с ног и спасший его черепушку от рассечения: рыцарь казана и поварешки, трижды сидевший лысый бородач, местный повар, который этим вечером променял верную поварешку на не менее верный топор, спас своего начальника, отразив удар Августа казаном. Так началась титаническая битва между двумя маньяками–рецидивистами, позволившая задыхающимся посетителям выбежать на улицу.

Заведующий, старший повар и просто официант, нещадно затаптываемый посетителями, умудрялся в тот момент думать о том, как будет плохо, если он выживет, как он будет страдать, глядя на угли в которые превратилось дело всей его жизни и изнывать от мощного удара по репутации. Но, поскольку сегодня не его день, он продолжал жить, испытывая боль не столько от того, что его топчут, сколько от того, что посетители уходят, не заплатив. Он злился на них, и именно поэтому ему было так упоительно слышать рёв машины, без тормозов мчащейся прямо к выбегающим людям.

Ни среди сбитой автомобилем кучки спасшихся, ни среди бьющихся в предсмертных конвульсиях жертвах пламени не было Лилии, Кружка и извозчика. Потому что они застряли где–то между.

— Ну, ребят, либо запеканка, либо лепешка! — сказал извозчик, поймав несколько укоризненных взгядов и негласно получив титул придурка.

Как бы глупо извозчик ни звучал, он был прав — нужно было что–то делать, выхода было только два. Тогда вновь явилась Санни и начала звать Кружка за собой прямо в огонь. И если она без труда убедила его в безопасности задуманного маневра, то когда Кружок позвал за собой всех остальных, он ощутил на себе взгляды не менее укоризненные, чем те, что были дарованы извозчику. Однако ни что так не убеждает людей, как личный пример, поэтому он шагнул прямо за Санни в пламя, игнорируя испуганные возгласы Лилии. Через участки, не охваченные пламенем, он добрался до огромных разбитых окон, за которыми уже не было эльфов–мятежников. Кружок крикнул, что он жив и полез через окно, слыша сквозь треск огня позади что–то вроде "Подожди" и "Мы идём". На этой стороне здания было спокойно, так как всё веселье переместилось на другую — куда вел черный ход. Оставалось только дождаться остальных, найти Горация и рвануть прочь на всех парах.

Второй из стены пламени вырвалась Лилия, придерживая волосы, которые она запихала под одежду, за ней лакей, который вёл за руку кого–то, на остальных Кружок не смотрел, он выискивал глазами Горация. Тут в его поле зрения попала Лилия, которая бежала в сторону телефонной будки, за угол.

— Да, стой дальше, — ехидно сказала Санни.

Кружок рванул за угол, к будке, и врезался в остолбеневшую Лилию. Перед ними стояла разбитая будка, на четверть забитая усеянными стеклом частями тела Горация. Всю кучу венчала его голова, аккуратно поставленная сверху.

— Напоминает торт с вишенкой. Ох, тортик я бы съела, — прокомментировала Санни.

— Принеси мешок… — пробормотала Лилия, медленно подходя к останкам и протягивая руки к голове Горация.