Воронцов - [92]

Положение в Одессе постепенно улучшалось. 10 декабря в городе открылись магазины и лавки. Однако торговля в них велась с предосторожностями: 1. Никто из покупателей не должен входить в магазин или лавку. 2. У открытых дверей торговых заведений должны быть протянуты веревки или сделаны барьеры. 3. Покупатель берет купленную вещь не из рук магазинщика, а со стола. 4. Золото, серебро и медь за купленный товар кладутся в чашки с уксусом или водой, а ассигнации — в особый ящик, которые вечером окуриваются хозяином магазина.

22 декабря в циркуляре, направленном М. С. Воронцовым комиссарам, прикрепленным к разным районам города, говорилось, что уже более двух недель в городе и в предместьях не фиксируется новых случаев заболевания. Из чумного квартала стали выходить выздоровевшие.

Таким образом, новый, 1838-й, год одесситы встречали победителями чумы. В «Одесском вестнике» за 26 января 1838 года появилось сообщение, что с 25 января Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор граф М. С. Воронцов вновь принимает просителей по два раза в неделю — во вторник и в субботу — с 11 часов утра в доме, занимаемом канцелярией его сиятельства. Днем раньше, 24 января, было снято оцепление вокруг Одессы, и одесситы вступили в обыкновенные сношения со всеми губерниями Российской империи.

Вскоре решением Николая I были учреждены особые золотые и серебряные медали для ношения в петлице на Александровской ленте. Они вручались всем лицам, участвовавшим в борьбе с чумой. Кроме того, за отличное исполнение обязанностей во время карантина в Одессе император объявил свое монаршее благоволение штаб- и обер-офицерам 2-го батальона Виленского егерского полка, а нижним чинам батальона в числе 571-го человека его величество изволил пожаловать по рублю, по фунту мяса и по чарке вина каждому.

Таким — тревожным, печальным, радостным и трагическим — оказался для одесситов и четы Воронцовых 1837 год.

Глава XXIII ПОСЛЕДНЕЕ НАЗНАЧЕНИЕ

26 августа 1839 года в годовщину памятной битвы на Бородинском поле состоялись большие военные маневры, на которых присутствовал император. Среди приглашенных был и М. С. Воронцов с сыном Семеном. Когда мимо Николая Павловича и гостей проходила сводная гренадерская дивизия, Михаил Семенович рассказал императору об участии этой дивизии в Бородинском сражении и о понесенных ею огромных потерях. Николая I ответил, что, проходя мимо своего командира, гренадеры должны были крикнуть: Caesar, morituri te salutant. (Император, идущие на смерть приветствуют тебя).

Вряд ли Михаил Семенович предполагал в то время, что ему снова предстоит командовать армией и участвовать в сражениях. Уже 16 лет как он гражданский генерал — генерал-губернатор. Ему 57 лет. Скоро можно будет подумать об отставке. Но судьба распорядилась иначе — через 5 лет.

Новороссийский край и Бессарабия быстро развивались. А рядом, на Кавказе, положение становилось все хуже и хуже. Имам Шамиль одерживал над русской армией победу за победой. В 1838 году командующим Отдельным Кавказским корпусом был назначен Е. А. Головин. Но положение продолжало ухудшаться. В 1842 году его сменил А. И. Нейд-гардт, который не мог дождаться, когда будет удовлетворена его просьба об отставке.

В Петербурге и в Москве обсуждали кандидатуры тех, кто мог бы исправить положение на Кавказе. Некоторые считали, что эта задача по плечу лишь А. П. Ермолову или Н. Н. Муравьеву. Оба они воевали на Кавказе, оба хорошо знают этот край. Но Николай I считал, что там нужен человек, соединяющий «с известными военными доблестями опытность в гражданских делах»’. В военных доблестях Ермолову и Муравьеву нельзя было отказать, но к гражданским делам ни один, ни другой не тяготели. Видимо, не без колебаний император пришел к выводу, что только М. С. Воронцов в достаточной мере соединяет в себе воинскую доблесть и опыт в гражданских делах.

После десятидневного плавания в июле 1836 года на корвете «Ифигения» вдоль восточных берегов Азовского и Черного морей, о котором упоминалось выше, М. С. Воронцов составил подробный рапорт для Николая I об условиях развития торговли с черкесами и абазинцами. «Одно лишь личное обозрение может дать более или менее справедливое понятие о крае, столь мало известном и столь интересном во всех отношениях»2, — писал он.

Рапорт содержал подробное описание русских портов и укрепленных пунктов на восточном побережье Черного моря. М. С. Воронцов отмечал, что на рейде Сухум-Кале могут поместиться 3–4 флота, а превосходный порт Геленджика не уступает Севастополю. Очень плохой рейд у Редут-Кале.

У Бомбор М. С. Воронцов и его спутники высадились на берег. Произраставшие здесь в большом количестве дубы, по мнению Михаила Семеновича, могли быть использованы как строевой лес и для распиловки на доски. А богатейшие поля на равнинах, почти не заселенные и не используемые, могли бы стать местом для колоний хлебопашцев, виноделов и пастухов.

М. С. Воронцов докладывал, что на Кавказе замечены иностранные агенты. Общаясь с горцами, они уверяли их, что вскоре некоторые европейские государства и Турция начнут войну с Россией и помогут им, горцам, истребить здесь русских. Михаил Семенович считал, что торговля с горцами, помимо общих выгод, имеет еще одно немаловажное значение — «сим-то единственным способом можем мы надеяться привлечь к себе когда-либо черкесов, успокоить враждебный их дух, сделать наши сношения с ними для них необходимыми и удалить их от желания или нужды сношений с иностранцами»3.