Ворон: Сердце Лазаря - [43]

Уоллес Тибодо его партнер уже больше года — грузный седой чернокожий мужчина, десятью годами старше Фрэнка. Уоллес Тибодо ненавидит пьющих полицейских почти так же сильно, как купленных. Он уже не раз повторял это Фрэнку.

— И что это было вчера? — Уоллес щурится, вглядываясь в дождь, одной рукой вытирает запотевшее стекло. — Скипидар с бензином и одеколон вдогонку?

Фрэнк смотрит в окно на белоколонные дома вдоль улицы, полускрытые пеленой дождя, и кряхтит в ответ.

— Ну, сэр, ежели вам есть чем проблеваться, то извольте сделать это до приезда в парк. Чую, нас ждет скверный труп.

— Я в норме, — Фрэнк трет место между глазами, где пульсирует боль.

— Да, ты выглядишь нормально. Именно на норму ты и выглядишь.

Мимо проезжает трамвай, размытое облако красного, зеленого и вращающихся колес. Фрэнк стонет.

— Ты водишь как старуха. Нас даже трамваи обгоняют.

— Не видно ни хрена, Фрэнк. У нас тут ураган приключился, если ты не заметил.

Фрэнк припоминает, как отключился перед телевизором. Прогноз погоды и симпатичное белое завихрение на снимке Мексиканского залива.

— Ах да, — мычит он.

Фрэнк погружается в полудрему на несколько минут. Просыпается, когда они проезжают почти-как-из-Лиги-Плюща кажется щитом против безнравственности и медленно, но неизбежно подступающего со всех сторон разложения. Уоллес паркуется за хондой помидорного цвета и поворачивается ко входу в парк Одюбон на другой стороне улицы, за трамвайными путями. На Св. Чарльза уже четыре полицейских машин, в парке, должно быть, еще больше. Дождь смягчает красно-голубые мигалки, и Фрэнк даже в состоянии их вынести.

— Ты точно в порядке? — спрашивает Уоллес, застегивая плащ. — Я не хочу объяснять, с чего это ты все место преступления заблевал.

Вместо ответа Фрэнк открывает дверь и выходит под сплошную на первый взгляд стену падающей воды. Такой дождь и на Ноя бы произвел впечатления. За секунды промокаешь насквозь. Впрочем, холодная влага слегка оживляет и он думает, может, еще удастся справиться.

Уоллес взял зонтик, но ветер задувает капли прямо под него. Детективы шлепают по лужам глубиной до лодыжки и переполненным сточным канавам к одной из патрульных машин. Коп на водительском месте приоткрывает окно сантиметров на пять.

— Мы опередили экспертов? — спрашивает Уоллес. Фрэнк подставляет лицо дождю, открывает рот и высовывает язык, как делал когда-то в детстве. Но у дождя совсем не тот вкус что в воспоминаниях — бензин или химикаты, он сплевывает на асфальт.

— Кажется, да, — отвечает полицейский. — Но я вас, парни, заранее предупреждаю, если еще не слыхали: грязное дельце. Я хочу сказать, все кишки наружу. Просто радуюсь, что дождь и нет солнца, понимаете о чем речь?

— О да, — говорит Уоллес. — Понимаем.

Фрэнк снова сплевывает, но химический привкус дождя во рту навязчивей горелого куриного жира.

Коп снова закрывает окно, и Фрэнк плетется за Уоллесом в парк через вход между двумя каменными столбами. Дождь начинает стихать, переходя в обычный сильный ливень.

Фонтан всего метрах в тридцати от входа, мрамор, бетон и позеленевшая обнаженная скульптура: бронзовая женщина балансирует на бронзовом шаре, руки широко раскинуты, словно это она призвала бурю ради своих тайных целей. Два бронзовых ребенка у бортиков фонтана, по одному с каждой стороны от женщины — маленькие голые мальчики верхом на черепахах. Фонтан уже оцеплен ярко-желтой лентой, натянутой вокруг неровного кольца деревянных заграждений. Лента хлопает на ветру, в любой момент готова сорваться в пасть прожорливой бури.

Фрэнк и Уоллес показывают свои значки. Один из патрульный кивает и подходит как раз в тот момент, когда особенно сильный порыв ветра встряхивает и выворачивает наизнанку зонт Уоллеса.

— Блядство, — ругается он, и Фрэнк ухитряется издать смешок, от которого голову пронзает боль.

— Ты и так промок, Уолли.

Но Уоллес угрюмо оглядывает испорченную вещь и бросает на землю, где та вздрагивает и подпрыгивает на ветру. Черный зонтик напоминает какую-то инопланетную летучую мышь. Фрэнк отводит глаза, переступает через ленту и впервые видит то, что поджидало их в фонтане.

— Боже м…

Уоллес отворачивается, кашляет в ладонь. Но Фрэнк отвернуться не в силах. Он стоит, уставившись на красно-розовую воду и плавающие в ней сырые ошметки.

— Впечатляет, нет?

Фрэнк лишь кивает, не глядя на говорящего.

— Кто прибыл первым? — спрашивает он, судорожно сглотнув. Борется с поднимающейся в горле кислой тошнотой. Его поражение — вопрос времени, но тогда он хоть сможет сказать, что боролся сколько мог и Уоллес не будет слишком наезжать.

— Мой партнер и я. Мы ничего не трогали — говорит полицейский. — Конечно, из-за этого проклятого дождя все равно не имеет значения.

— Кто сообщил? — Фрэнк с силой кусает свою нижнюю губу. Немного боли против бунтующего желудка.

— Вон там, — патрульный указывает на старика в дорогом плаще и зеленых галошах. Тот сидит на металлической парковой скамейке, держа на поводке дрожащую чихуахуа. Собака тоже одета в плащ из ярко-желтого пластика. Парочка полностью окружена полицейскими с зонтиками, столпившимися, чтобы защитить старика и его собачку от дождя.