Воробей - [8]

закончилось.

Ладно, хорошо. Мои плечи расслабились, и я обнял ее за талию. Когда я наклонился для

поцелуя, я ощутил запах ее шампуня. Ее волосы пахли земляникой.

– Я рад, что ты не пострадала.

15

Она прижалась ко мне, мы обошли озеро по кругу.

* * *

Два дня спустя я молился, чтобы дезодоранта хватило, чтобы замаскировать запах пота от

моих подмышек.

Отец Эддисон смотрел на меня, передавая салат. Ее родители пригласили меня на ужин,

потому что Эддисон и меня поймали с поличным. Но мы только целовались. Да, я припер ее к

стенке  своего  грузовика,  и  да,  ее  ноги,  вроде,  обвивали  мой   пояс.  Но только  потому,  что  она

прыгнула с кузова грузовика, и я поймал ее. Она была виновата в том, что прижималась к моему

телу. А вот к двери ее прижал я…

– Кайл, – Бет, мама Эддисон, отвлекла мое внимание от ее недовольного мужа. – Эддисон

говорила нам, что ты живешь в Фентоне.

Я кашлянул, прочищая пересохшее горло, и ответил:

– Да, мэм, верно, – мы с Эддисон сразу обменялись адресами, когда снова встретились. Она

жила   южнее   меня,   в   районе   Уотерфорда.   В   этом   городе   я   никогда   не   бывал,   но   собирался

приехать, если ее родители не запретят.

– Это где-то в получасе езды от нас? – спросила она у дочери.

Эддисон кивнула, намеренно набив рот жареной курицей. Она была так же смущена, как и я,

но я невольно заметил, как она хороша даже с пухлыми щеками, полными еды.

– Значит ты тоже станешь выпускником в этом году? – спросила меня Бет, прожевав кусочек.

– Да, мэм, – видимо, говорить я мог только это.

 – Какие колледжи тебя интересуют?

 Роберт,   отец   Эддисон,   меня   пугал.   Его   голос   звучал   низко   грубо,   словно   он   завтракал

камнями. Я не знал, был ли это его естественный тон, или этот тон намекал: «Я ужасно зол, убери

руки от моей дочери». Я слышал от него только такой голос, потому что в первый раз, когда он

говорил со мной, он прорычал, чтобы я опустил Эддисон.

 Я использовал свой стандартный ответ на вопрос колледжа.

– Я выбираю из нескольких.

– На чем будешь специализироваться?

У меня не было ответа. Добавляя рис в свою тарелку, я понимал, что меня допрашивают. Я

это от них и ожидал. Я не хотел давать родителям Эддисон еще одну причину не любить меня, так

что изобразил фальшивую уверенность и посмотрел в глаза Роберта.

– Тут я тоже пока выбираю.

– Из чего? – не сдавался он.

Я пытался придумать ложь. Стоило сказать, что я хочу быть врачом или адвокатом. Вместо

этого из меня вырывалось:

– Мой отец – дантист, а моя мать – бухгалтер, эти специальности меня не интересуют, моя

главная цель – сыграть как можно лучше осенью и получить футбольную стипендию.

Это успокоило Роберта, и его лицо немного расслабилось.

– В самом деле? Вас уже приглашали в какие-то учебные заведения?

Черт. Я не это имел в виду. Эддисон успокаивающе сжала мое колено под столом, и я решил

солгать. Я признаюсь ей позже, наедине.

Выдавив смешок, я сказал:

– Тренер не любит, чтобы я говорил об этом. Он говорит, что это испортит сезон. Ни один из

представителей не хочет, чтобы услышали другие школы. Уверен, вы понимаете.

Папа Эддисон кивнул.

– Впечатляет. Ты привлек внимание важных лиц. Может быть, школы Десятки?

Мой рот открылся, но я не издал ни звука.

16

–  Роб, оставь мальчика в покое, – вмешалась Бет с противоположного конца стола. – Он

сказал, что не может говорить об этом.

Я послал ей благодарный взгляд.

– Эддисон говорила о Джульярде? – спросила она у меня.

Улыбка расплылась на моем лице. Я посмотрел на Эддисон.

– Да. Я не сомневаюсь, что она поступит.

Эддисон покраснела и посмотрела на свою тарелку.

–  И   я   не   сомневаюсь,   –   Бет   потянулась   к   бокалу.   –   Но   я   сомневаюсь   в   ее   способности

зарабатывать   себе   на   жизнь   танцами.   Может   быть,   ты   сможешь   на   нее   повлиять,   Кайл,   раз

выбираешь колледжи. Как спортсмен, ты знаешь, что нельзя рассчитывать только на свое тело. Ей

стоило бы меньше думать о танцах.

Карие глаза Эддисон вспыхнули.

– Серьезно, мам? Нужно сейчас поднимать эту тему?

– Мы говорим о колледжах, – невинно сказала Бет, – и Джулиард довольно дорогой.

– Я же сказала, что надеюсь на стипендию. Я готова взять кредит.

– Но тебе понадобится поручитель без работы. У нас с отцом нет ...

– Бет.

Все посмотрели на Роберта с его баритоном.

– Достаточно.

Мама Эддисон шумно вздохнула и посмотрела на дочь.

– Я люблю тебя. Я хочу для тебя лучшего.

Плечи Эддисон опустились.

– Ты и раньше так говорила.

В   воздухе   ощущалось   неловкое   напряжение,   у   меня   сжался   желудок.   Я   хотел   схватить

Эддисон и сказать ей, что она может делать все, что ей нравится. Вместо этого я дал еще один

кусочек курицы Сэму, который все это время сидел у моего стула. Я не хотел, чтобы мать Эддисон

думала, что мне не нравится ее кулинария, но у меня пропал аппетит.

Ужин завершился в относительной  тишине. Эддисон встала, чтобы помочь матери убрать

пустые тарелки со стола, оставив меня наедине с отцом. Мои нервы были на пределе, ведь меня

пристально разглядывал такой жуткий мужчина.

Он вытер салфеткой рот и бросил ее на тарелку. Скрестив руки, он отклонился на спинку