Воробей - [10]

слишком быстро. Но прошло уже несколько недель, а я все равно хотел видеть ее каждый день.

Я оглянулся, чтобы убедиться, что Кевин все еще скребет. Клянусь, этот парень ненавидел

любой ручной труд. Он мог часами разговаривать или писать. Обычно я заставлял его помочь мне

с   домашним   заданием.   Мне   же   нравилось   работать   руками.   Не   нужно   чересчур

концентрироваться, так легче мечтать.

Мы работали молча, каждый со своими наушниками, до обеда. А потом пришла бабуля с

двумя тарелками, с сэндвичами и чипсами. Она вручила мне мое арахисовое масло и желе, и я

заметил, что она разрезала хлеб по центру.

– Ба-а, – застонал я. – Мне семнадцать. Тебе не нужно резать мою еду.

 Она прижала ладони к пояснице.

– О, отстань. Это привычка.

– Мне нравится мой сэндвич, – сказал Кевин. – Ты можешь и дальше делать его для меня.

«Какой подлиза», – подумал я.

 Бабушка любя похлопала его по плечу.

  – Вы вдвоем работаете неожиданно быстро, – сказала она, глядя на доски. – Ещё чуть-чуть и

дело с концом.

  –  Это только потому, что Кайл хочет каждую минуту проводить с Эддисон, – поддел мой

брат. – Он работает так быстро, что странно, что он не ободрал себе все пальцы.

 Я пронзил его взглядом.

– Только кажется, что я работаю быстро, потому что ты делаешь это медленно.

– Я не медленный! Ты просто беспокоишься, что твоя девушка может найти чем заняться и

без тебя.

– Ты просто завидуешь, у тебя ведь нет девушки.

–  Мальчики, – бабушка попыталась  посмотреть на нас  сурово,  но у нее не получилось. –

Прекратите. Вы ведете себя, как дети.

– Но мы и есть дети, – я усмехнулся. – Ты разрезала мой бутерброд.

Она подошла ко мне и погладила по руке.

–  Я поеду в город. А вы быстренько покушайте, – она подошла к раздвижной двери. – Я

вернусь через час или два.

Мы с Кевином кивнули.

После обеда я вернулся к работе. Но брат не наелся. Он пошел в дом и спросил:

– Хочешь что-нибудь?

Я покачал головой.

Я вытащил наушники и выключил свой iPod, и вдруг услышал знакомый голос.

– Кто-нибудь есть дома?

Я повернулся.

– Привет.

– Привет, – Эддисон с улыбкой повернулась к крыльцу. – Что делаешь?

– Пытаюсь избавиться от старой краски. А ты?

– Пришла позвать тебя.

Она поднялась по ступенькам, и мое сердце забилось быстрее.

20

– Я думал, что у нас уже есть планы.

– Они и есть, – она подошла ко мне и обняла за пояс. – Но мне захотелось веселья.

Но у нас все было веселым.

– И что ты придумала? – спросил я.

– Это сюрприз. Приходи ко мне в восемь. Вот и увидишь.

Я впервые приду к ней домой после того адского ужина.

– Твои родители будут дома?

– Да, но не беспокойся о них.

– Мне нужно что-нибудь принести?

– Нет, только себя, – она сжала меня и отошла. – Увидимся.

– Это все? – возмутился я. – Объятия и прощание?

  Она рассмеялась.

–  Я   бы   осталась,   но   должна   помочь   маме   убраться.   Если   быстро   не   вернусь,   она   может

передумать насчет вечера.

– Прекрасно, – я надулся.

Эддисон   ушла,   перебросив   волосы   через   плечо.   Я   взял   iPod,   включил   музыку   и   стал

медленнее убирать краску.

Мне нужно было чем-то себя занять, чтобы скорее наступили восемь часов.

* * *

– Где ты это взяла? – спросил я, войдя в палатку.

Эддисон застегнула за собой дверь.

– Это моих родителей. Когда я была младше, мой папа брал меня и Меган с собой.

Я осматривал нейлоновую комнату. Эддисон разбила палатку во дворе, два спальных мешка

лежали на земле, между ними светится электрический фонарь.

– Итак, у нас ночевка? – я вскинул брови.

– Хотелось бы, – сказала она. – Но нет. Я подумала, мы могли бы провести какое-то время

наедине. Мои родители согласились, только ты уходишь в десять.

Я снова огляделся. Проклятый комендантский час.

– Ты думаешь, это неправильно? – спросила она и принялась открывать дверь.

– Нет! – я притянул ее к себе. – Я думаю, это потрясающе.

– Серьезно?

– Я устал от бабушки и брата.

Атмосфера у меня дома была спокойнее, и мы проводили большую часть времени там. Если

мы не гуляли или не ехали куда-нибудь на квадроцикле, если не ели мороженое, нас можно было

найти на диване у моей бабушки – и ещё пару глаз в комнате.

– Хорошо, – сказала Эддисон. Она взяла меня за руку и усадила на один из спальных мешков.

– Мне все равно, что мы будем тут делать. Я просто хотела побыть наедине с тобой.

Я улыбнулся и взял ее за другую руку. Теперь мы повернулись друг к другу, наши пальцы

переплелись. Мы сидели молча нескольких минут, но это не было неловко. Я погладил большими

пальцами ее пальцы, и заметил, что она наблюдала за мной.

– Что ты думаешь о прошлом лете? – спросила она. – Когда мы встретились впервые?

Я несколько секунд придумывал ответ. Нужно ли мне нужно быть честным? У меня было

много разных мыслей при нашей встрече и после нее.

– Я думал, что был идиотом, раз не заговорил с тобой раньше, – сказал я.

Она прикусила губу.

– Я корила себя за то, что не заговорила с тобой.

– Почему ты не сделала этого?

21

– Меган сказала, что я должна заставить тебя немного над этим поработать, – она покачала

головой. – Я не должна была слушать сестру.

Я усмехнулся.

– Да, не стоило так делать.

Мы снова притихли, пока она не призналась:

– Я думала о твоих глазах целый год.