Вор Города. Ренегат - [3]

— А кто те пособники?! — взревел Астрелий. — Назовите имена их, и отдадим их в руки инквизиции!

— Гулящая женщина Вейнтас, — наперебой закричали монахи.

"Ага, очередь тех, кто будет делить добро торговки, уже готова?" — Галент не удержался и усмехнулся и вторил крикам обличителей: — Вейнтас — предательница! На костер! Верно мыслим, братие!

Лучшего способа дискредитировать попытки урвать кусочек чужого богатства монах и придумать не мог. Гневные выкрики тут же смолкли, когда в зале послышался ироничный голос Галента.

Астрелий же не обратил внимания на опального монаха, он продолжил свою тщательно отрепетированную речь:

— Верно, предательница будет наказана, но мы не должны делать поспешных шагов. Церковь ответит злу тяжелой поступью наказания! Она раздавит грешников, но лишь после того, как суду инквизиции будут предоставлены факты!

Архиепископ замолчал, ожидая, когда его прихлебатели прокричат заготовленные фразы, но они молчали. Галент лишь с усмешкой искоса поглядывал на "начальника", круг пустоты вокруг монаха стал еще больше. Все словно ожидали молнии небесной или тяжелого заклинания архиепископа, которые должны были бы раздавить смердящего гноем монаха, но гнева небес не было. Галент был жив и продолжал источать вокруг себя миазмы ереси.

— Факты есть, — чуть поколебавшись, продолжил Астрелий, — но их недостаточно. В обществе этом царствует золотой демон, но не Церковь. Грешница ускользнет из наших рук, боюсь я.

Астрелий казался искренне подавленным, Галент же продолжал буравить его взглядом. Его черные глаза походили на два колодца с околдовывающей водой. Он ясно понимал, что архиепископ пытается если не официально уничтожить торговку, то хотя бы настроить против нее своих рабов. И это у него получалось. В зале разве что шапки не летали, да и то, наверное, потому что шапки в Соборе никто не носил. Епископы, наставники, аббаты и монахи — все как один жаждали наказать, покарать, сокрушить! Все как обычно, за столько лет Церковь не выдумала ничего нового.

Галент сомневался, что у его организации остались пряники, которыми можно было приманить мирян. Кто ныне верит в рай и ад? Кого страшат демоны? Да никого, но Церковь продолжает пихать свой заплесневелый пряник, кнутом заставляя его есть.

— А что за факты-то? — перекричал он ор, царивший в зале.

Буйство негодование практически мгновенно стихло, насмешливый голос Галента рубил как меч палача. Астрелий же не смутился, он видел, кто пытается возражать, кто пытается противостоять Ему хотя бы на словах. Архиепископ решил потом разобраться с наглым монахом, инквизиция с радостью сгноит своего собственного сына. Галента покарают и подарят ему кол. Пусть площадную толпу тогда развлекает.

— Эта греховница Вейнтас давно знаменита своими похождениями! Не вызывает сомнения ее нечистая душа. Церковь закрывала глаза на ее похождения лишь из милосердия, надеялись мы, что она отринет зло и вернется ко свету. Но это не произошло, — архиепископ казался искренне опечаленным.

— Но факты-то? — не унимался Галент.

— Ведение дел с язычниками…

— Как и Совет Города, не только Вейнтас торгует с дикарями.

— Она не только торгует дарами металла, но продала душу свою! — вскричал Астрелий.

— О да, это конечно веско! — не удержался Галент и откровенно хохотнул.

Стоящие вокруг него люди расступились, словно приглашая опального к алтарю. Галент остался на месте, ему приятней было находиться под защитой теней, которые обитали в нишах со статуями святых и мучеников. Как много за все время Церковь создала святых, а мучеников и того больше, но все равно организация не сохранила святость начала времен. Тени в нишах и того чище будут, чем Астрелий на кафедре.

"Вот уж душегуб из душегубов" — мелькнула мысль у Галента и высказался: — Но суд будет признавать только факты. Сейчас же вы, архиепископ, занимаетесь тем, извините, что распространяете сплетни. А это грех, как вы утверждали на прошлой проповеди.

— Не думаешь ли ты, Галент, что можешь судить меня? Меня, которому сам Пресветлый даровал право судить паству неразумную?! — пророкотал архиепископ.

Стоящие поодаль плечистые боевые братья, его личные телохранители подобрались и уставились на своего начальника. Трепать ли эту тряпку или повременить? Галент не боялся, что они начнут пересчитывать его кости, слишком много людей, которые желают уничтожить Астрелия. Они используют этот акт немотивированной жестокости, чтобы сместить его.

Астрелий дождется конца проповеди, дождется, когда все собравшиеся разбредутся по своим епархиям. И вот тогда, его гнев падет на опального монаха! Но то будет не гнев физический, а гнев суда. Убийство, которое пытались повесить на монаха, сыграло Галенту на руку. Его стали бояться! Шутка ли, убить двух жрецов и их слуг.

— О, смею ли я судить судию? Мой грех гордости не столь вопиющ. Я лишь испрашиваю ваших разъяснений, мудрый, — Галент поклонился, но его жест был столь театрален, что никто не поверил ему, — я хочу знать, в чем на самом деле провинилась эта женщина. Только и всего.

— Что ж, внимай тогда, сын мой. Асани Вейнтас имела сношения с предателем рода людского, демона в человеческом обличии. Она пыталась помочь ему скрыться!