Вор Города. Невольник - [44]

Некоторое время все было спокойно, но потом люди начали расходиться, организованно, как по команде. Остались только фанатики возле дверей часовни, даже карманники сбежали, не рискуя приближаться к святому месту.

С помощью зрительной трубы, Галент сумел рассмотреть в часовне священника, гроб с усопшим и некоторых гостей. Убитый лежал в позолоченном гробу, обряженный в самые дорогие одежды, словно его собирались не хоронить, а женить. Галент мысленно пожелал ему теплого приема в аду. Тело уже начало разлагаться, пришедшие на похороны гости зажимали носы платками и ерзали на своих местах. Им явно не терпелось уйти.

Астрелия, похоже, не было. Это единственное, что отметил для себя Галент, остальных гостей он не знал.

После бесконечно долгих разглагольствований священника, гроб с мертвецом подняли, и вынесли за ворота часовни. Чтобы показать плакальщикам, какого пастыря они потеряли. Плакальщики с готовностью разразились слезами и запричитали вдесятеро раз сильней.

Галент только скривился и выплюнул кусок пирога, который жевал.

— Сколько же вам заплатили, — сказал он про себя.

Священник, стоя на лестнице, начал верещать о достижениях покинувшего их гражданина. Обычная практика, чтобы образ усопшего закрепился в сознании всех присутствующих, да не просто закрепился, а засиял золотыми лучами! Только в данном случае это не имело смысла, так как на похороны пришли только фанатики да профессиональные плакальщики.

Зазвенел скорбный колокол, заглушая гул приближающейся толпы. Люди шли со стороны мастерских цеховиков.

Вор навострил уши и поддался вперед, но уперся лбом в стекло. Выругавшись, он торопливо открыл окна и высунулся из окна. Сначала Галент ничего не мог разглядеть, но вскоре из-за поворота появилась толпа решительно настроенных мастеровых.

— Чего?! — поразился вор и покрепче вцепился в трухлявый подоконник.

Он ожидал увидеть кого угодно, но не лентяев-кузнецов, которых сложно оторвать от любимых машин. Но то были без сомнения мастера металла, чем-то явно раздосадованные. В гуле приближающейся толпы сложно было расслышать какой-нибудь вразумительный лозунг, как бы вор не напрягал слух. Казалось, что по улице движется рой взбешенных ос.

"Но эти-то чего взбесились" — недоумевал вор, во все глаза глядя вниз.

Толпа вскоре приблизилась к часовне, священник догадался, что пора было бы ему заткнуться. Большинство гостей разбежалось, завидев толпу крепких мужчин, пусть и безоружных, но способных одним взглядом плавить железо. Остались только самые верующие да городовые. Вор против воли пожалел полицейских, которые выглядели такими несчастными при виде такой толпы.

Хотя цеховиков было, по правде, не много, всего сотня, может меньше. Но Галенту казалось, что собрался весь Город, чтобы покарать продажного священника.

Из толпы выступил плюгавенький мужчина и обратился к столпившимся у входа церковникам:

— Мы требуем, чтобы этого ублюдка выбросили в море!

— Хм, я бы деньги требовал, — проговорил вор.

Священник что-то проблеял в свою защиту, напирая на законность своих действий. Но цеховики его даже не стали слушать, им, похоже, было все равно, что скажет священник. Главным было выразить свое недовольство и пустить в ход тухлые яйца.

Недовольство было выражено и словами, и действием.

Подбадривая друг друга, цеховики принялись забрасывать церковников, не забывая о немногочисленных городовых. Монахи не стали терпеть унижения и ринулись в атаку, полицейские не стали вмешиваться. Галент позавидовал их стойкости, запах тухлятины он чувствовал даже из окна своей комнаты.

Священник и его прислужники заперлись в часовне, торопясь закончить обряд. Они старались не обращать внимания на крики снаружи, хотя там избивали их братьев. Монахи, конечно, крепкие люди, но цеховики дрались лучше, не говоря уже о численном перевесе.

Те, кто не мог поучаствовать в драке, стали вытаскивать из мостовой камни, явно намереваясь впустить их в ход. Галент ждал момента, когда один такой камень упадет на голову монаху. Гибель брата его не особо волновала, наоборот, он предвкушал ее с мстительным удовольствием.

Вор даже подбадривал смельчаков на этот греховный поступок.

— Давай же, — сквозь зубы, торопил Галент мастера.

Но цеховик оказался недостаточно смелым, он бросил свой камень в часовню. Камень ударился о камень, но следующие попали в цель — разбилось несколько окон. Галент глядел во все глаза, наблюдая куда священник утащит гроб с епископом. Как и оказалось, того решили похоронить в крипте. Вор усмехнулся, теперь-то его план был окончательно сформирован.

Драка же была в самом разгаре, большинство монахов уже были повержены, но один все еще сопротивлялся. Он допустил ошибку, не сдерживая своей ярости, цеховики насели на него с удвоенной силой, норовя прикончить. Так бы и произошло, если бы наконец не вмешались городовые.

Выстрелами в воздух, полиция разогнала толпу, но не стала преследовать. В родных закоулках мастеровые могли гурьбой наброситься на немногочисленных стражей и просто забить их. Огнестрельное оружие не помогло бы им, тем более убив одного механиста, можно разъярить всех их. Галент сомневался, что городовые понимали это, просто им был дан приказ никого не убивать. А раз так, то предполагались беспорядки.