Вопросы священнику - [26]

Первые эволюционные концепции возникли в середине 18 века: Кант и Лаплас в противовес библейскому учению о сотворении мира предложили эволюционную гипотезу происхождения солнечной системы. Кстати, сейчас совершенно отброшенной современной наукой. В конце 18 века – нач.19 века Ж.Б. Ламарк сделал первую попытку объяснить путем эволюции происхождение растительного мира. Заметим, что построения эти основаны на ложной идее наследования индивидуальных изменений. Генетика это опровергла. Тогда же с эволюционными идеями выступил Эразм Дарвин. Позже его внук – Чарльз. «Происхождение видов» появилось в 1859 году. Немало людей тогда соблазнилось. С появлением генетики эволюционизму был нанесен смертельный удар. Хотя гениальный труд монаха августинского монастыря святого Томаша в Брюнне (ныне город Брно) Грегора Менделя "Опыты над растительными гибридами" вышел в 1866 г., только в начале 20 века закон наследственности вновь был открыт. Именно законы, открытые генетикой, выбили из фундамента эволюционной концепции один из краеугольных камней – тезис о передаче по наследству благоприобретенных признаков. Эта наука показала, что вид обладает надежным внутренним механизмом, дающим ему удивительную устойчивость. Говорить об эволюции вида стало научно некорректно. Только четверть века спустя сторонники эволюции попытались спасти свою «религию», выдвинув идею мутационной эволюции. Но эта схема на самом деле явилась аргументом против них. Научные исследования показали, что повреждения генома постоянно контролируются и исправляются специальным механизмом, ибо в организме имеется большое количество ферментов, каждый со своими функциями. Их согласованные и последовательные действия устраняют от 99 до 99,9 % мутаций, по оценкам самих же эволюционистов. Но самое главное в том, что по статистике значительное большинство мутаций, если они происходят, ведет не к усовершенствованию, а к деградации. Экспериментально обнаружено, что большинство мутаций (обычно 70-80 %) в случае фенотипического проявления настолько нарушают строение и физиологию организма, что губят его – т. н. летальная мутация. Остальные в той или иной мере снижают жизнеспособность организма. И лишь ничтожная доля: от 0,1 до 0,01 % может в какой-то степени повысить адаптивные свойства организма.

Современный специалист микробиолог Майкл Дентон приводит из той области, в которой он работает, много свидетельств, доказывающих полную научную необоснованность построений эволюционистов. Он показал, что гомологические структуры не представлены ни гомологическими генами, ни эмбриональным развитием. В книге "Эволюция: кризис теории" М. Дентон пишет: "Сейчас твердо установлено, что картина разнообразия на молекулярном уровне образует высокоорганизованную иерархическую систему. На молекулярном уровне каждый класс уникален, изолирован от других и не связан промежуточными звеньями. Таким образом, молекулы, подобно окаменелостям, не подтверждают наличия мифических "промежуточных звеньев", которые ищут и все никак не могут найти биологи-эволюционисты. Опять-таки, единственные отношения, определяемые с помощью современных методов, – горизонтальные. На молекулярном уровне ни один организм не может быть назван "предковым", "примитивным" или "продвинутым" по отношению к родственным организмам. Природа словно подтверждает неэволюционную круговую модель, выдвинутую выдающимися учеными – специалистами в сравнительной анатомии – в XIX веке." (Michael Denton. Evolution – A Theory In Crisis"; Burnett Books, 1985, с. 290).

Эволюционизм принципиально расходится также с системной методологией. Возьмем человеческий глаз. Он представляет собой сложнейшую, тонко упорядоченную, систему. Если изъять хоть один элемент, он потеряет системные свойства и не сможет выполнять свои функции. Глаз не мог возникнуть в процессе эволюции. Человека, птицу, лягушку эволюционисты располагают в определенной последовательности на оси прогресса. Однако глаз каждого из этих видов представляют собой различные системы. Их отличает не степень совершенства, а различный системно-конструктивный принцип.

Эволюционисты свободно без достаточного научного обоснования вводят сроки в миллионы и миллиарды лет. Для их концептуальных построений время является жизненно необходимым. Оно у них заменяет роль творца. Довод этот не научный. Время – это длительность, и никакой творческой силой не обладает. Аргумент этот психологического характера. Читателю внушается, что за миллионы и миллиарды лет все возможно: даже из бактерии может постепенно образоваться человек. Существующие методы датировки крайне ненадежны. Кандидат геолого-минералогических наук А. В. Лаломов приводит примеры радиоуглеродной датировки объектов, чей возраст заранее точно известен. Результаты были парадоксальными. Возраст панциря живых моллюсков определен в 2000 лет, современных лав Новой Зеландии в 1-3.5 млн. лет, дацитов лавового купола вулкана Сан-Хелен (извержение 1986 года) в 0,34-2,8 млн. лет, четвертичных базальтов плато Колорадо 117-2600 млн. лет. По общепринятой практике, неудобные данные отбрасываются под благовидным предлогом либо без оного. Так, только после получения очевидно завышенного возраста четвертичных лав в 117 млн. лет была обоснована непригодность применения К-Ar метода для датирования по оливину. Другие радиоизотопные методы также небезукоризненны, как с теоретической, так и практической точек зрения.