Вопросы ответственности за имущественные преступления - [14]

.

При совершении хищения в соучастии перерастание может наблюдаться в действиях не всех, а лишь отдельных соучастников – как эксцесс. Эту распространённую на практике ситуацию описал Пленум Верховного Суда РФ: «В тех случаях, когда группа лиц предварительно договорилась о совершении кражи чужого имущества, но кто-либо из соисполнителей вышел за пределы состоявшегося сговора, совершив действия, подлежащие правовой оценке как грабёж или разбой, содеянное им следует квалифицировать по соответствующим пунктам и частям статей 161, 162 УК РФ» (п.14 постановления от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).

Исходя из рассмотренных признаков перерастания хищения в иную форму, мы предлагаем следующее его определение: это внезапное, обусловленное обстоятельствами, не зависящими от виновного, изменение способа хищения на более опасный в ходе совершения хищения, до его окончания.

Ответственность за неквалифицированный грабёж

Грабёж, предусмотренный ч.1 ст.161 УК РФ, выделяется среди других форм хищения открытым способом изъятия и обращения чужого имущества в пользу похитителя или других лиц. В теории уголовного права грабёж относят к группе похищений, то есть таких хищений, которые заключаются в воздействии на движимое имущество, в ясно выраженном физическом перемещении предмета хищения в пространстве – от собственника или иного владельца к виновному, в его незаконное владение. Наряду с грабежом в данную группу включают кражу и разбой.

Характерный для грабежа открытый способ хищения, согласно современным представлениям судебной практики (п.3-5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»24), предполагает, что это хищение совершается: а) в присутствии собственника или иного владельца, посторонних лиц, когда субъект осознаёт, что присутствующие понимают противоправный характер его действий, независимо от того, принимали ли они меры к пресечению этих действий или нет; б) в условиях противодействия хищению лиц, со стороны которых виновный изначально не ожидал противодействия (например, его близких родственников); в) в ходе совершения кражи, если действия виновного обнаруживаются кем-либо, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание (перерастание кражи в грабёж).

Как писал И.Я. Фойницкий: «Противополагая тайное хищение открытому, законодательство выходит из мысли, что в открытом явном захвате заключается больше дерзости и поэтому он заслуживает более тяжкую ответственность»25. По действующему уголовному закону грабёж наказывается существенно строже простой кражи, приблизительно на уровне кражи квалифицированной (ч.2 ст.158 УК). Неквалифицированный грабёж является преступлением средней тяжести.

«Большая дерзость» похищения, в современном теоретическом понимании должна означать посягательство на иной, помимо имущественных отношений, объект. По мнению Э.С. Тенчова, «… и при отсутствии насилия содеянное грабителем оказывает психическое воздействие на очевидцев преступления, в определённой мере подавляя их волю»26. Субъект грабежа оказывает влияние на волевую сферу психики очевидцев, использует его для беспрепятственного совершения преступного действия, давая понять, что на всё готов ради успешного хищения. Однако вряд ли данное воздействие достигает той степени опасности, которая позволяла бы считать потерпевшими очевидцев грабежа– не владельцев имущества.

В отечественной науке уголовного права многократно высказывались предложения об изменении законодательной дифференциации хищения на формы: отказ от тайного и открытого хищений и в пользу насильственного и ненасильственного. В XIX веке сторонниками данной позиции были такие крупные специалисты, как И.Я. Фойницкий, С.В. Познышев, Н.С. Таганцев, Л.С. Белогриц-Котляревский. Данная позиция была реализована в Уголовном Уложении 1903 г.: тайное и открытое хищения были объединены в составе воровства, а насилие над личностью, независимо от его степени, выступало конструктивным признаком разбоя. К сожалению, мы не можем судить о том, как данная конструкция работала бы на практике, поскольку соответствующие главы и статьи Особенной части Уголовного Уложения не были введены в действие. Грабёж исчезал из перечня форм хищения и в советское время, однако, как представляется, это было связано уже не с принципиальными соображениями улучшения законодательных предписаний, а, напротив, с пренебрежением юридической техникой, свойственной законодателю того периода. Речь идёт об Указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан». В первом из этих указов грабёж был растворён в неопределённом понятии «иное хищение», во втором – поглощён составом кражи. В это время формально действовал УК РСФСР 1926 г., содержавший норму о грабеже, однако, как отмечал В.С. Устинов, Указы от 4 июня 1947 г. фактически парализовали действие основных норм главы УК об имущественных преступлениях