Вопрос веры - [13]
— Там, — кивнул Джеронимо. — Одного разоружила, трое держат ее на прицеле, еще один, самый опасный, чистит картошку.
— Ясно! — Солдат дернул затвор автомата.
Кто-то сунул в руки Джеронимо шарманку, кто-то другой бросил мне рюкзак.
— Уходите, — велел главный и стукнул кулаком по двери. — Эй, Эдмундо! Я вхожу, и со мной — десять стволов! Пока открываю, успей сорок раз обдумать свои действия.
Джеронимо повесил на шею свое устройство и схватил меня за руку.
— Идем, — прошептал он, на бегу доставая смартфон. — Вот этот!
— Кто «этот»? — Мы остановились под крылом белоснежного авиалайнера. — Ты соображаешь, как это будет выглядеть? Будто твоя сестра помогла нам бежать. Тебе ее совсем не жалко?
— Вероника уже мертва, — пробормотал Джеронимо, сосредоточенно колдуя над экраном смартфона. — И мне ее безумно жалко. Но лучшее, что я могу для нее сделать — идти вперед.
Я прислушался. Со стороны каморки доносились только голоса — злые, резкие, — но не выстрелы. Должно быть, Джеронимо имел в виду что-то другое.
— А, вот, нашел!
Послышалось приятное гудение. Я поднял голову и увидел, как из открывшегося люка спускается, будто образуясь из воздуха, ступенька за ступенькой, трап.
— Теперь ваш выход, сеньор Риверос, — улыбнулся мне Джеронимо.
В салоне и в кабине пахло горелой проводкой и свежесваренным кофе — очевидно, не настоящим, а ароматизаторами. Я сел в кресло первого пилота и запустил электронику. Джеронимо, пристегнув ремень в кресле рядом, тут же принялся что-то настраивать в смартфоне.
— Запускай пока, — сказал он. — Я попробую открыть ворота. У них тридцать пять различных кодов, их гоняют в случайном режиме месяц, потом меняют весь набор. Надо перебрать…
Я его не слушал. Передо мной тысячью огней горела приборная панель. Я потыкал одну из кнопок, но без особого результата.
— Трап только дистанционно убирается?
— Черт, да! — воскликнул Джеронимо. — Проклятие, надо выйти из интерфейса… Ага, вот, сейчас.
Я почувствовал какими-то рудиментами дара Риверосов, как поднимается трап, закрывается люк. На панели зажглась еще одна лампочка, показывая, что самолет загерметизирован.
Я запустил двигатель и с сомнением покосился на Джеронимо.
— Твоя сестра и все те ребята без респираторов. Откроешь ворота — произойдет декомпрессия. В момент вылета в ангаре не должно быть людей.
— Так, — буркнул Джеронимо, пока его пальцы с невероятной быстротой сновали над экраном. — К чему ты клонишь?
— Они все могут погибнуть, — пояснил я. — Открытие-закрытие ворот — не меньше пяти минут, плюс выезд. А если что-нибудь заклинит?
— Заклинит, — поморщился Джеронимо, убирая гаджет в карман. — Ни один код не подходит, или я что-то перепутал. Давай так, ворота не слишком толстые.
— Прикалываешься? — покосился я на него.
— Что? Я изучал сопромат. Вынесешь ворота, почти не погнув, самолет не пострадает. Собственно, с тем расчетом они и строились.
Джеронимо смотрел куда угодно, только не на меня. Сквозь стекло проникал голубой неоновый свет, от панели исходило темно-красное сияние, и в этом смешении мне казалось, Джеронимо мертвенно-бледен.
— Ты меня не слышал? Твоя сестра там. Она может не успеть добежать до кислородного баллона или герметичного помещения. А еще температура…
— Она тебе руку вывихнула — забыл? — чуть ли не взвизгнул Джеронимо. — Или тебя это и останавливает?
Он взялся за рычаг и плавно повел его вверх, наращивая обороты. Кабину затрясло.
— Чтобы разблокировать колеса… — начал Джеронимо.
— Я знаю, как разблокировать колеса.
— Тогда в чем дело?
— В твоей сестре.
— Она тебе так сильно понравилась? Может, выйдешь и проживешь с ней остаток жизни?
— Кажется, она как раз что-то такое хочет предложить.
Джеронимо, наконец, повернулся ко мне, раскрыл рот, да так и замер, увидев пистолет, приставленный к моему затылку. К пистолету крепилась рука, плавно переходящая, собственно, в Веронику, за спиной которой висел трофейный автомат. Я начал со скошенных глаз, потом стал медленно поворачивать голову и, ободренный отсутствием своих мозгов на штурвале, улыбнулся:
— Приветствую, сеньорита! А мы как раз о вас говорили.
— Я слышала, — прозвучал ответ.
Ствол теперь упирался мне в висок и казался частью некой стальной конструкции: неподвижный, жесткий. Этой стальной конструкцией была сама Вероника, только вот глаза ее отчего-то потускнели.
— Не вздумай сопротивляться, — тихо сказал Джеронимо. — Она убивать научилась раньше, чем ходить.
Эта мысль меня пленила. Всегда приятнее довериться профессионалу, чем в кромешной тьме с вывихнутой рукой карабкаться на виселицу, чтобы закрепить веревку. Я бы, наверное, дернулся, попытался вскочить, или сделал бы вид, что хочу отобрать пистолет, но тут заговорила Вероника. И я не смог пошевелиться, услышав невыразимое отчаяние в ее голосе:
— Вот, значит, как? — Задрожал и опустился пистолет. — О нем ты беспокоишься, а мне хладнокровно приговор подписал. После всего… всего-всего?
Я посмотрел на поникшего Джеронимо, чувствуя, что полностью разделяю чувства Вероники. Не очень-то хотелось пускаться в путь с человеком, который так легко жертвует сестрой.
— Ты все равно завтра умрешь, — прошептал он. — Какая разница?
Он привык быть сильным и во всём полагаться на себя. Он вступил в борьбу, которая изувечила его, но не сломила. В своём мире он одержал победу, однако враг ушёл в иное измерение, и он последовал за ним. Теперь его зовут Лей. Он не помнит своего настоящего имени, прошлая жизнь открывается случайными фрагментами. Лей — заключённый в тюрьме, которую называют школой Цюань, откуда нет выхода, в мире, о котором он не знает ничего. Но именно отсюда начнётся его путь наверх. Вспомнить себя. Вспомнить одержимого жаждой власти врага.
Лей, с другими борцами школы, отправляется на турнир. Победители получат возможность вступить в клан Чжоу, проигравшие получат смерть. Но и сам клан, лишившийся своего главы, переживает трудные времена. Множатся трупы, множатся загадки, и каждый шаг порождает больше вопросов, чем ответов. Теперь уже нельзя сказать наверняка, кто твой враг, а кто друг, и остаётся лишь одна цель: победить.
Когда понимаешь, что жизнь пуста и бессмысленна, один выход все-таки остается. Так думал Семён, шагая с восьмого этажа навстречу асфальту. Однако у кого-то в небесах оказались другие планы, и вот — разочаровавшийся тридцатилетний неудачник получает второй шанс. Ему снова двенадцать. Вера, надежда, дружба и любовь ещё не превратились в пустой звук. Только нужен ли шанс на счастье тому, кто уже распрощался с жизнью? От автора: ВАЖНО!!! Это — история о подростках, но НЕ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ. Именно поэтому — 18+. В тексте присутствуют нехорошие слова, которыми не столько ругаются, сколько разговаривают.
Вернуться из школы и обнаружить свой дом в огне – само по себе неприятно. Услышать из огня голос сестры, зовущей на помощь – неприятно вдвойне. Но, бросившись её спасать, перенестись в другой мир… Тут уже всё не так однозначно. Вчерашний школьник становится вместилищем древней силы, магом Огня, на которого возлагают большие надежды члены почти уничтоженного клана. Жизнь играет новыми красками. Приключения, магия, красивые девушки… Но есть пара нюансов. Например, магия Огня в этом мире под строгим запретом. А вернуть к жизни сестру, принесённую в жертву Огню, будет весьма и весьма непросто.
Лей обучается новым тонкостям боевых искусств, ведёт расследование убийства своего наставника и работает телохранителем. Тем временем клан Чжоу переживает тяжёлые времена. После минувших событий их авторитет серьёзно пошатнулся, и предприимчивые конкуренты уже пытаются подобрать то, что плохо лежит. Юный глава клана едет на саммит, чтобы решить вопросы дальнейшего сосуществования, и берёт с собой Лея. Возможно, напрасно. Ведь таинственный убийца, не показывающий своего лица, охотится вовсе не за Юном…
Он был обычным школьником, пока пьяный ангел не перенес его в другой мир, снабдив супер-силой. Теперь от него зависит судьба не только этого мира, но и, кажется, целого мироздания. Ему предстоит отыскать двенадцать предыдущих воинов, позабывших о своём призвании, и свергнуть власть зловещего мафиози по имени Дон Ган…
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.
Их появление предсказано в незапамятные времена. Три всадника постапокалипсиса, что вернут солнце погруженному во мрак и холод миру. И пусть одному из них неведомы человеческие чувства, второй — более безумен, чем гениален, а третья — хрупкая девушка, научившаяся убивать раньше, чем ходить, они — команда. Рано или поздно они заставят солнце взойти над обледеневшей Землей, если, конечно, прежде не спалят ее огнем сердец. А пока им предстоит решить важнейший вопрос — вопрос веры.