Вопрос верности - [39]

– Ладно, я постараюсь.

Они вернулись к машине, где солдаты потрошили банки консервов, а Трэджан рассказывал анекдот:

– …форсер был необразованный, в жизни ничего, кроме Стального Кодекса не читал. И поэтому он сказал: «Какие три желания, слот мне в задницу?». А Золотая Рыбка в ответ: «Будь по-твоему…».

Кампински смеялся так, что лицо у него стало багровым, а из глаз потекли слезы:

– Слот… в задницу, – повторял он раз за разом, – в задницу… слот… ха-ха-ха-ха! Ой, не могу!

– Так отделение останется без пулеметчика, – заметил Роберт, улыбаясь, – и виноват в этом будешь ты.

– Ну вот, чуть что – сразу я, – Трэджан сделал вид, что обиделся. – Я-то тут при чем? Все форсеры проклятые. Из‑за них наш доблестный соратник сейчас лопнет, а нам придется собирать куски его шкуры по кустам…

– И сшивать заново, – добавил Роберт.

Тридцать минут пролетели как одна секунда. Солдаты забрались в транспортеры, и колонна двинулась дальше. Начало темнеть, и тут стал виден поселок из десятка домов, а рядом с ним – большая поляна, заставленная военными машинами.

У опушки в ряд стояли несколько шагающих танков, часовые охраняли большой штабной транспортер.

– Штаб корпуса, – сказал выбравшийся из кабины Бьерн, когда машина остановилась. – Тут ночуем, а завтра – на дело…

* * *

Под ногами чавкала грязная жижа, густая трава норовила намотаться на сапоги, залезть в щели между пластинами брони. Обоняние тревожили резкие запахи болотных растений.

С самого утра второй полк корпуса «Один» тащился через лес, напоминавший в этих местах шхеры. Лежавшие между тысячами островков канавы глубиной от полуметра до двух образовывали настоящий лабиринт. Тут было сыро, грязно, даже сервоприводы в ногах не всегда помогали пробиться через густой подлесок.

– Ого, комары… – сказал Трэджан, когда из-под облепленного оранжевыми «грибами» пенька вылетело облачко мелких жужжащих тварей.

– Крупноваты, – заметил Роберт, когда один из комаров, больше похожий на стрекозу, ударился о стекло его шлема. – Хотя на этой планете не знаешь, кто опаснее, гиганты или мелюзга.

Сегодня утром, едва вошли в чащу, одному из солдат «повезло» столкнуться с крохотным черным паучком. Паучок ухитрился добраться до тела, пострадавшего в состоянии комы унесли обратно к штабу.

– Внимание, с правого фланга отмечено подозрительное движение, – сообщили наушники шлема голосом капитана Цая.

– Все слышали? – поинтересовался Роберт.

– А то, – кивнул Кампински. – Сразу неуютно как-то стало… вот бы «Варваров» сюда, с ними было бы спокойней…

С этим Роберт был полностью согласен. Но увы, в заболоченных лесах Белфинда невозможно было использовать технику. Даже шагающие танки вязли, не говоря о гусеничных или колесных машинах. Хорошо, что с полком шли несколько групп огневой поддержки, вооруженных спаренными пулеметами и мощными гранатометами.

– Ничего, отобьемся, – проговорил Трэджан. – Не в первый раз…

Прошли через очередной островок, длинный и узкий, заросший чем-то вроде осоки с изумрудно-синими листьями. Успели перебраться через канаву, и тут пришла команда «Залечь».

– Падаем, – приказал Роберт, и сам лег, не обращая внимания на то, что оказался в мерзкой на вид луже.

Справа, где двигались солдаты второй роты, застучал автомат, затем тявкнуло рельсовое орудие.

– Помилуй нас, Единый, яви нам милость свою. И огради от воплощений злобы… – стал слышен шепот Шривана, как всегда, молившегося перед боем.

– Во все глаза глядеть, – напомнил Бьерн, и тут же над самыми кронами мелькнул силуэт призрака.

Исчез так быстро, что никто не успел отреагировать.

Самым поганым в войне с Химерой было то, что ее создания понятия не имели, что такое сплошной фронт боевого столкновения. Они действовали, подчиняясь своей логике, а в чаще имели возможность продвигаться скрытно. Могли внезапно атаковать с тыла или фланга, напасть на часть, стоявшую, по мнению людей в глубоком тылу.

– Тихо, что… – сказал Тимур, и тут из канавы за их спиной вынырнул хищник.

Полетели брызги, щелкнули клешни на длинных лапах. Леон резко повернулся и дал очередь. Но тварь легко от нее увернулась, вскочила на берег и бросилась на Тимура. Челюсти сомкнулись на его ноге, захрустел бронепластик.

– Огонь! – крик Роберта потонул в стрекоте автоматов.

Десятки пуль обрушились на прочный панцирь, брызнули осколки. Затем полетели куски плоти, полилась кровь. Хищник издал свистящий рев, махнул хвостом, едва не сбив с ног Трэджана, и упал.

Стрельба затихла.

– Готов? – спросил Шриван.

– Сделай контрольный в голову, сомий хвост, – посоветовал Роберт. – Мурад, займись Тимуром.

Снайпер сидел на земле, шлем лежал в стороне. Видно было белое лицо, покрытое каплями пота.

– Что там у вас? – поинтересовался Бьерн.

– Один пострадавший, – отозвался Роберт. – Но жить… Эй, Мурад, что там с ним?

– Жить будет, – уверенно ответил бывший ветеринар, успевший снять погнутые щитки с лодыжки Тимура. Перчатка медика на его руке выпустила тонкие усики диагностера, те потянулись к ране. – Сейчас залатаем. Будет о-го-го. И броню починим…

Мурад ничуть не преувеличивал. Медицинский комплект, надеваемый на руку, что стал поступать в войска после эвакуации с Диадемы, позволял успешно бороться с любыми повреждениями, исключая наиболее тяжелые. Кроме того, он был оборудован блоком ремонта бронекостюмов.