Вопрос верности - [18]

Последнюю эпистолу полевая почта доставила несколько дней назад, перед самой отправкой с Циклона, и ответить на нее Роберт не успел.

– Нечего зубоскалить, – сказал Шриван, сердито сверкая черными глазами. – Союз двоих людей – благо, если он основан на искренних чувствах. Так говорит Книга Закона, а чрез нее и Единый!

– Уй, – Трэджан сморщился. – Сказал – как отрезал. Аж выть хочется. Ладно, пойдем в казарму, чего тут торчать?

Барак, куда их поместили, ничем не отличался от сотен других, раскиданных по многим планетам, от Хель до Аквиума. Даже форсеры, скорее всего, пользовались чем-то похожим.

Роберт прошел к своей койке, порылся в одном из карманов рюкзака, вытащил инфофон и серую трубочку блока памяти. Когда взял ее, уловил знакомый запах духов, перед глазами мелькнуло лицо Ангелины, ее светлые волосы, хрупкая фигурка и очень яркие синие глаза…

– Что, замечтался? – ехидно осведомился подошедший Трэджан.

– Ага, – Роберт потряс головой. – О том, что неплохо бы сунуть тебя в пасть броненосца и посмотреть, что будет…

Лангтон фыркнул и изобразил обиду. А Роберт сел на койку, вставил блок памяти в инфофон и принялся читать письмо.

Ангелина писала, как дела у них в школе, о том, что именно делается на прародине человечества. Она тщательно обходила запретные темы, вроде ограничения продуктовых квот, роста цен или ужесточения надзора, но видно было, что кое-где текст пообкорнали бдительные цензоры.

– Вот, значит, как, – сказал Роберт, добравшись до конца послания, и принялся сочинять ответ.

Давалось это ему с большим трудом.

Как словами выразить то, что у него все хорошо, что он скучает по ней, хочет вернуться, и обязательно вернется? Да еще при этом не обмолвиться, где находится их часть и чем именно занимается?

От умственного напряжения заныла голова.

– Ты так пыхтишь, что меня одолевают сомнения насчет твоего здоровья, – сочувственно проговорил лежавший на соседней койке Мурад Сатайбердыев, медик отделения. – Вот я, когда матушке пишу, тоже напрягаюсь страшно…

– Стрелять из автомата куда проще, – кивнул Трэджан, возившийся с наплечником от брони.

– Ага, – сказал Роберт, не слушая их.

В голове крутились, болезненно и медленно складываясь в очередное предложение, слова.

– А ну, хватит валяться, – сказал вошедший в казарму Бьерн, – иначе жиром зарастете. Так, быстро собираемся и за мной. Начальство отыскало нам дело. Чтобы время быстрее шло.

Роберт поспешно дописал несколько строчек, убрал инфофон в рюкзак, а блок памяти сунул в карман. Как будет возможность, нужно отдать его в штаб, на цензуру.

– Пошли-пошли, – поторопил подчиненных лейтенант. – Или врезать кому-нибудь для встряски мозгов?

Знакомиться с огромным кулаком Бьерна никто не захотел, и солдаты уныло потянулись к выходу. А командир взвода повел их в обход казарм, к одному из белых зданий.

– Вот, – сказал он, когда стала видна площадка, заваленная кусками пластобетона, арматурой и прочим строительным хламом. – Вот это нужно перетащить на склад.

– А где склад? – поинтересовался сержант первого отделения.

– Вон там, – лейтенант указал на здание позади кухни. – Двери откроют, я договорился. Так что работайте отсюда и до самого обеда. Сержантам организовать процесс, потом доложить о результатах. Уяснили?

– Так точно, – сказал Роберт уныло, думая, что даже на Белфинде, в самом рассекретном научном центре армия остается армией.

А это значит, что для солдат найдут самое бессмысленное и бестолковое занятие, лишь бы не дать им бездельничать.

* * *

Утренний туман был холодным, точно прикосновение рук мертвеца, и позволял видеть всего на несколько метров. Роберт шагал через него, поеживаясь и напрягая глаза. Справа, совсем рядом темнела поверхность забора.

– Стой! Кто идет? – донесся сверху немного испуганный голос.

– Свои, – Кузнецов сделал несколько шагов, и из марева выплыла сторожевая вышка, ее опоры, крыша, ведущая наверх лестница. – Ты там как, бдишь?

– Так точно, – ответил Леон, новичок, присоединившийся к отделению месяц назад, на Циклоне. Высокий и светловолосый, он всю жизнь провел в тайге, где не видел ничего сложнее циркулярной пилы. Но обращаться с оружием обучился очень быстро, и на стрельбах не терялся среди ветеранов.

– Хорошо, – Роберт кивнул и пошел дальше, проверять остальные посты, где стоят его подопечные.

Сильно хотелось спать, веки опускались, будто свинцовые. В голове крутились мысли, что нет ничего хуже последних часов караула, когда подходит к концу бессонная ночь.

Но стоило часовому на очередной вышке не окликнуть подходившего сержанта, как Роберт встрепенулся. Выругавшись себе под нос, он пошел дальше крадучись, почти неслышно. Проник под вышку и полез по лесенке, ступеньки начали скрипеть под ногами.

Откинул люк и обнаружил, что в лицо ему смотрит дуло автомата, знакомого до последней детали «Козыря».

– Я так и думал, что это ты, елки-палки, – сказал Трэджан бодрым голосом, но глаза у него были заспанные, опухшие.

– Все же проснулся, гад, – Роберт беззлобно выругался. – Еще раз такое учинишь, я лично тебя пристрелю. Ты что, не понимаешь, что зайди к тебе с проверкой кто повыше Бьерна, мы бы дружно отправились в карцер?