Вопрос формы - [9]
Выскочив на улицу, редактор огляделся по сторонам.
– Здесь его нет, Гилрой. Вот что, ребята, всем рассыпаться по улицам! Как только увидите рыже-белую колли, свистните. Пес сам подойдет к вам. Вперед, и никаких вопросов!
Гилрой оставил редактора у подъезда, а сам пошел по Западной улице.
Целый час, время от времени свистя, он бродил среди мрачных доков, но колли нигде не было видно. В конце концов, устав и проголодавшись, он отправился в редакцию, ругая себя за то, что упустил собаку, когда она приходила к нему сама.
Редактор все еще стоял у подъезда.
– Ну что? – спросил он.
– Пока ничего…
Послышался топот ног. Из-за угла вынырнул один из репортеров, свистевший вслед удирающей собаке.
– Вот она, вот она! – завопил Гилрой.
Собака бросилась ему навстречу, и он вырвал у нее из зубов грязный кусок бумаги. В этот момент в другом конце улицы показалась большая черная машина, и собака мгновенно скрылась в стороне доков.
Гилрой кинулся было за ней, но остановился и глянул на бумагу, которую держал в руке. Подбежал редактор, нещадно поливая его бранью за то, что тот упустил собаку. Гилрой протянул ему бумажку:
– Ну и собачка, – сказал он. – Почитайте-ка. Брови редактора поползли вверх. На бумажке было написано:
– Будь я проклят! – воскликнул редактор. – Это еще что такое?.. Ничего не понимаю!..
– И не поймете, – ответил Гилрой. – Это шифр. У вас есть знакомые криптографы?
– Можно обратиться в полицию или в ФБР.
– Как бы не так… Оставайтесь здесь. Я вернусь с расшифровкой.
Он исчез, прежде чем редактор успел раскрыть рот…
В каталоге библиотеки на Сорок второй улице Гилрой подошел к дежурному:
– Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?
Дежурный отошел и пошептался со своими коллегами.
– Хранитель отдела рукописей знает в них толк, – ответил он Гилрою. – Вниз по лестнице…
Поблагодарив, Гилрой направился к хранителю.
– Взгляните-ка, – сказал журналист, кладя бумажку на стол.
– Похоже, занятная штучка, – осторожно сказал хранитель, – но за двадцать лет мне не попалось ни одной криптограммы, которую я не смог бы разгадать. – Он еще раз посмотрел на бумажку.
– Ответ нам нужен как можно быстрее!
– Быстрота в этом деле не лучший помощник. Ладно, попробую. Через часок-другой, может, что-нибудь и прояснится…
– Не буду вам мешать. – Журналист поклонился и ушел.
Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал соседние кварталы, нервно куря сигарету за сигаретой.
На столе перед хранителем выросла гора исписанной бумаги.
– Ну как, что-нибудь прояснилось? – спросил Гилрой.
– Если бы я знал, что автор имел в виду, когда писал эту непонятную фразу, тогда, безусловно, разгадал бы ее смысл, – вместо ответа сказал хранитель и протянул ему дешифровку.
Гилрой вырвал бумажку у него из рук и быстро пробежал глазами:
«Кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них».
– Да, это как раз то, что нам нужно! – радостно воскликнул журналист и, даже не попрощавшись, громко захлопнул дверь.
Когда он ехал обратно в редакцию, радость вдруг сменило волнение: «Если собаку убьют, то на всей этой истории с кататониками можно поставить крест: собака – единственная ниточка к автору послания».
Вуд пробирался темными узкими проходами за фруктовым рынком на Западной улице. Здесь можно будет надежно укрыться среди ящиков, если гангстеры Тальбота нападут на его след. Старое убежище пришлось бросить, так как бандиты пронюхали, где он скрывается. Но не в этом дело… А вот то, что на него вышли газетчики, было куда важнее. Расшифровали они его послание или нет, в любом случае Гилрой понял наконец, что он ищет контакта с ними… И Вуд отправился в редакцию. Дойдя до перекрестка, он осторожно выглянул за угол: ничего подозрительного не увидел. Придется проскочить без прикрытия добрых сто ярдов, да еще под самыми фонарями. Стрелой он пронесся по тротуару прямо к ногам человека, нетерпеливо переминающегося у двери.
– Наконец-то, – воскликнул редактор. – В дом, живо! – и распахнул дверь.
Вскоре они были в кабинете редактора.
– Как будто никто нас не видел… а то нам крышка, – буркнул редактор, усаживаясь за стол.
Вуд растянулся на холодном полу и слышал, как редактор проклинал Гилроя за долгое отсутствие. А Вуд-то думал, что его послание уже расшифровано и наконец все поняли, что он человек в собачьей шкуре.
Вдруг пес поднял голову и прислушался. Он узнал по походке Гилроя. Хлопнула дверь.
– А, собака уже здесь? Посмотрите-ка, что я принес! – Вошедший в комнату Гилрой положил бумагу на стол перед редактором.
Вуд был ошеломлен тем, что репортер не проявил к нему никакого интереса: видимо, он так ничего и не понял. Но, может быть, поймет редактор.
– Вот как! Стало быть, и Мосс и Тальбот!
– С Моссом мне все понятно, – сказал Гилрой. – Он единственный, кто мог сделать такую операцию. Но Тальбот… Ему-то какой прок в этом деле?.. И кто же, в конце концов, послал нам шифровку?
Вуд чуть было не обезумел от отчаяния. Он ведь мог все объяснить, он-то уж лучше всех знал, какой Тальботу прок от экспериментов Мосса… Вопрос контакта был им решен, Тальбот и Мосс были разоблачены, но он и на шаг не приблизился к тому, чтобы вернуть свое тело.
