Вопрос формы - [5]

– Мозг нельзя было пересаживать из одного черепа в другой, – ответил Мосс. – Объемы разные, да и нет не обходимости пересаживать весь мозг целиком. В подкорке мозга скрыта маленькая железа – менее четверти дюйма в диаметре, – которая называется шишковидной. Эта железа контролирует мозг. Когда-то она была третьим глазом.

– Была третьим глазом, а теперь контролирует мозг? – воскликнул Тальбот.

– Почему же нет? Ведь жабры рыб превратились в евстахиеву трубу, которая контролирует чувство равновесия. О шишковидной железе не известно практически ничего. Однако я разработал новый метод ее извлечения из-под мозга, а не через весь мозг. Когда я пересадил железу кролика крысе, а железу крысы кролику, то кролик вел себя как крыса, а крыса – как кролик… Эмпиризм: результат положительный, но научно обосновать я его пока не могу.

– Почему же тогда те трое вели себя как… Что там у вас за словечко?

– Кататоники… Видите ли, Тальбот, пересадки были в основном успешными, но все три раза я повторил одну и ту же небольшую ошибку, пока не понял, в чем дело… Да, кстати говоря, снимите щелкопера из вашей газеты с этой опасной темы. Он подобрался слишком близко… Ну так вот… Все трое вели себя почти как кататоники, потому что я пересадил им железы крыс. Представьте себе, что получается, когда железа крысы пытается управлять гигантским человеческим телом. Она просто сдает, отказывает. Но разница между телом собаки и телом человека не так велика. И конечно, совсем другой эффект, когда человеку пересаживают железу человека…

– А операция болезненна? – повторил вопрос Тальбот.

– Никакой боли. Разрез незначительный и быстро заживает. Быстрота восстановления сознания очевидна: Вуда и собаку я оперировал вчера.

– Так сколько же вы хотите? – поинтересовался Тальбот.

– Пять миллионов.

– Я дам вам пятьдесят тысяч наличными, – послышался надтреснутый голос старика.

– За то, чтобы заменить ваше дряхлое тело молодым, сильным и здоровым? – спросил Мосс, подчеркивая каждое слово. – Пять миллионов, и ни цента меньше.

– Я дам вам семьдесят пять тысяч. Весь мой капитал вложен в мои… в мои синдикаты. Откуда я вам наберу пять миллионов наличными?

– А я этого и не хочу, – сказал Мосс с легкой усмешкой.

Тальбот вышел из себя.

– Чего же вы тогда хотите?

– Проценты с пяти миллионов, то есть половину ваших доходов. Короче говоря, я намерен влезть в ваш подпольный бизнес.

Вуд услышал вздох старика.

– Не выйдет! – закричал он. – Даю вам восемьдесят тысяч. Это вся моя наличность.

– Не валяйте дурака, Тальбот, – сказал Мосс спокойно. – Мне не нужны деньги, чтобы ими любоваться. Мне нужен большой и обеспеченный доход, достаточный для проведения моих экспериментов.

– Восемьдесят тысяч, – повторил Тальбот.

– Ну и держитесь за ваши деньги, пока не сгниете вместе с ними. Сколько вам там осталось жить с вашей грудной жабой? Около шести месяцев, не больше?

Трость старика нервно застучала по полу.

– Ваша взяла, шантажист, – сдался Тальбот.

Мосс рассмеялся. Вуд услышал скрип мебели, когда собеседники поднялись и направились к лестнице.

– Хотите еще раз взглянуть на Вуда и собаку?

– Нет, я и так уже убедился.

– Тогда избавься от них, Кларенс. Только не вздумай больше оставлять их на улице, чтобы дать пищу для раз мышлений пронырливым репортерам. Надень на револьвер глушитель. Он внизу. Потом обработай трупы кислотой.

Глаза Вуда в ужасе обежали комнату. Ему и его телу необходимо вырваться отсюда. Если он уйдет один, то уже никогда не станет самим собой.

Снизу доносились громыхающие шаги Кларенса, который ходил по комнатам в поисках глушителя к своему револьверу.

Гилрой закрыл за собой дверь телефонной будки, выудил из кармана монетку, сбил на затылок шляпу, набрал номер.

– Привет, шеф! Это я, Гилрой.

– Привет. Как там у тебя с кататониками?!

Гилрой положил свой блокнот на телефон.

– Напал на горячий след, шеф. Меня на него навел один из врачей «Мемориала». Он пришел к выводу, что разрезы на шее были сделаны для того, чтобы иметь доступ к подкорке мозга. Но в чем смысл этой операции, ему неясно, так же, как и неясно, почему эта операция приводит к полному параличу… И вот к чему все это сводится: обычно, для того чтобы достичь той или иной части мозга, приходится делать трепанацию черепа. Здесь же к мозгу проникли через разрез, рассчитанный до по следнего миллиметра. Хирург, сделавший его, работал по точнейшим расчетам, как летчик ночью летит по приборам. Доктор из «Мемориала» говорит, что только четыре хирурга во всей стране способны на такую ювелирную работу.

– Кто именно, черт бы тебя побрал? Ты спросил, кто именно?

– Естественно, – обиженно ответил Гилрой. – В Нью-Йорке – Мосс, в Чикаго – Фабер, да еще Кроуниншоу в Портланде и, возможно, Джонсон в Детройте.

– Так чего же ты ждешь? – завопил редактор. – Найди Мосса!

– Мосс исчез. Бросил все и поспешно бежал после того, как правление потребовало его отставки… Ходят слухи о злоупотреблениях больничными фондами.

– Найди Мосса, – ответил редактор. – С остальными я свяжусь сам. Похоже, что ты напал на след.

Вуд подобрался. Вот-вот Кларенс поднимется наверх, чтобы пристрелить его и тело. Бежать, немедленно бежать! Неловко и неуклюже Вуд поднялся на задние лапы и попытался сжать передними дверную ручку. Когти соскользнули с нее. Он услышал, как Кларенс остановился, услышал звук выдвигаемых ящиков.