Вопреки всему - [33]

Луизу внезапно осенило: он влюблен в свою жену! Она поняла и другое: жена его тоже очень любит, и ясно почему. На нее нашел приступ глупейшей романтики. Где они могли познакомиться? В медицинской школе? В семье родителей? Или лунной ночью на пляже, окаймленном пальмами? Она одарила доктора Баласингама сентиментальной улыбкой.

— Мисс Твигг?

— Да. — Перед ее мысленным взором предстал доктор Баласингам на коленях, одетый в саронг. — Дело в том, что мне тридцать два года, и у меня нет работы, нет и друга. Мои перспективы на будущее… ну… ограничены.

— Ах, ваши перспективы. — В карих глазах доктора Баласингама вспыхнула искорка надежды. — Любопытное словоупотребление. Вы, наверное, любите Джейн Остин[15]? Вы изучали английскую литературу?

— Нет. В университете я занималась биологией.

Он, казалось, огорчился.

— Но я видела по телевизору Колина Фирта.

— Он склонил голову набок, словно воробей, присматривающийся к хлебной крошке.

— Я говорил о шести больших романах. — Луиза выжидательно молчала, и врач, не получив ободрения, выпрямился в кресле. — Прошу вас, далее. Итак, у вас неважные перспективы.

— Совершенно верно. И мне одной не справиться, кроме того, я не уверена…

— Да?

— Я не уверена, что смогу содержать себя, не говоря уже о другом человеческом существе. — Луиза испустила долгий вздох. — Это было бы попросту недобросовестно. Я не хотела, чтобы это произошло. Чем больше я смотрю на детей, имеющих родителей, семью, которая их воспитывает и содержит, тем больше убеждаюсь, что не могу это сделать. Это было бы несправедливо, тем более что и моя собственная жизнь не устроена. Я ничего не могу дать ребенку, ничего не могу ему посоветовать, чему-то научить.

— Понятно. — Он взялся за ее медицинскую карту; просматривал ее снова и делал заметки свободной рукой, иногда исписывая чуть ли не полстраницы. — Что-нибудь еще?

— Разве этого недостаточно? — Луиза неловко поерзала на стуле. — Пожалуйста, не вынуждайте меня чувствовать себя виноватой. Это так трудно. Вы даже не представляете, как это больно. У вас нет права делать эту боль еще мучительней. Я в жизни не чувствовала себя настолько скверно.

Его карие глаза смотрели на нее изучающе. Луиза поддалась собственным, долго сдерживаемым — слишком долго! — эмоциям. Нужно взять себя в руки. Но как ни старайся избегать бурного проявления чувств, они все равно существуют, никуда не денешься.

— Вы не можете представить, как это невероятно — быть беременной. После стольких лет автономного существования ты больше не одна, ты не живешь только для себя и ради собственных эгоистических интересов. И вместе с тем ты понимаешь, что это невозможно вынести. Ужасно, если я сделаю аборт, и так же точно ужасно, если я стану матерью-одиночкой. Можете вы это понять? Вот что в этом случае значит иметь выбор. Что предпочли бы вы в таком положении?

— Так вот каковы ваши чувства? — Баласингам смотрел на нее с глубокой печалью.

— Разумеется. А вы бы пожелали мне устроиться в голубином гнездышке? Я всего лишь статистическая единица. Но никто этого не осознает.

Луиза полезла в карман за носовым платком: глаза у нее были на мокром месте. Извлекла на свет смятую бумажку с нацарапанными на ней шариковой ручкой какими-то словами и уставилась на нее. В памяти возник мужчина с большими зелеными глазами. Бумажка слиплась: она тогда зажимала ею истекающий соплями нос, пока они двое шли в маленькое кафе при дороге. Она совсем забыла о том, что так и не выбросила смятый листок. Луиза сунула бумажку обратно в карман и воспользовалась бумажной салфеткой из ящичка, который доктор придвинул к ней по столу.

— Простите. — Луиза высморкалась и прерывисто вздохнула. — Я прямо разлилась рекой. Просто невероятно, что со мной такое случилось. Никогда в жизни не плакала так много.

— В таком случае, — услышала она мягкий голос лысого доктора, — вам надо сейчас выплакаться до последней слезинки. А пока вы этим занимаетесь, я приготовлю для нас обоих по чашечке растворимого кофе. Если только найду электрический чайник. Он был где-то здесь.

Луиза смотрела, как он шарит по шкафам в поисках чайника; наконец он его нашел и триумфально помахал им перед носом у Луизы.

— Мне, по крайней мере, хватает одного, мисс Твигг, — объявил он с веселой улыбкой. — Времени.

Глава 7

Проснувшись на следующее утро, Луиза увидела, что солнечный луч пробрался к ней в спальню сквозь дырочку в шторе и по пути к кипе старых газет, громоздящихся на комоде, высветил миллион пляшущих пылинок. Луиза лежала очень тихо. Мало-помалу вспомнился ей весь разговор с врачом. Устроившись как можно уютнее среди своих пестрых подушек, она решила, что полежит так немного, потом встанет, уберется на кухне и приготовит себе на завтрак тосты со взбитым яйцом.

Тост, намазанный маслом, с яичной массой посередине. Два яйца, если говорить точно, и два ломтика тоста. Луиза не пробовала взбитых яиц с тех пор, как мать готовила для них завтрак перед уходом в школу. Почему она забыла, как это вкусно? А потом она подготовится и пойдет на собеседование в центр по трудоустройству, взяв с собой все бумаги, правильно заполненные. Сознание того, что все идет хорошо, снизошло на Луизу. Все устроится. Надо только делать все по порядку, поочередно и оставаться спокойной. Она удовлетворенно вздохнула и бросила взгляд на радиобудильник, чтобы узнать время.