Вопреки всему - [18]

— Давай быстрей, — прошептала она в шарф, опуская глаза на вход в здание.

Это было почти все равно что войти в зал ожидания аэропорта. Длинное помещение, по всему потолку светильники, теплый воздух с негромким жужжанием вырывается из отверстий и создает особый звуковой фон. Чей-то голос что-то объявлял по системе двусторонней связи. Луиза сдвинула шарф на шею и прислушалась. Прямо как в супермаркете. Клиентам сообщалось, что имеется особое предложение в отделе номер шесть… Какое предложение, кому предложение, Луиза не поняла. Перед ней предстали ряды стендов, усеянных белыми карточками. Лица, которые она видела, были серыми, вытянутыми и отнюдь не веселыми. Она не знала, можно ли к кому-то из этих людей обратиться, и чувствовала себя полной шизофреничкой.

Должна ли она сообщить о своей беременности? Примут ли ее на учет, если она скажет правду? Что, если она получит работу, а ее начнет рвать где попало? Салли предупреждала, что нормальное самочувствие скоро сменится совершенно ненормальным. Луиза вдавила пальцы в ладони и ощутила, что ладони у нее мокрые от пота и холодные. Что, если она вообще не имеет права на что-то рассчитывать? Что, если Эндрю переменит решение и скажет, если к нему обратятся, что она уволена за плохую работу?

Некому даже объяснить ей, что она должна делать. Женщина с короткой стрижкой за столом в приемной была так занята разбором каких-то бумаг, что и головы не поднимала. Луизе хотелось подойти к столу и выложить все напрямую, но она сообразила, что может наговорить лишнего. Женщина, может, и поднимет голову, но скорее всего скажет, что своим делом Луиза должна заниматься сама.

Она отошла в сторонку и прислонилась к стенду с ярлыком «Общественное питание». Ей не с кем посоветоваться по поводу создавшегося нелегкого положения. Рядом нет ни матери, ни сестры, ни лучшего друга. Джон был прав. Она предоставлена самой себе.

Опершись на стенд, Луиза вдруг почувствовала, что тело ее отяжелело. Ей становилось все холоднее и холоднее. Прошло всего несколько секунд, прежде чем она осознала, что, кажется, вот-вот упадет в обморок.

— Ох, чтоб мне…

Все вокруг превратилось в массу фиолетовых и синих пятен. На мгновение Луиза ощутила блаженное умиротворение. Если она умирает, то все за нее будет решать кто-то другой. Ей остается только сползти на пол и пробормотать: «Привет, ребята. Не забудьте оплатить последний счет, ладно? А я ушла». Быть может, отец чувствовал то же самое? «Страховой полис под матрасом, но, слава Богу, мне уже не надо в этом разбираться». И наступила чернота.

— Ну что, очнулась?

Луиза открыла глаза. Должно быть, это сон. Всего минуту назад она стояла в центре по трудоустройству и размышляла о бессмысленности всего, что когда-либо знала, а в следующую минуту уютно устроилась на коленях у Юэна Макгрегора.

Если бы она умерла, то поняла бы, что это рай небесный. Когда к ее губам вернулась чувствительность, Луиза сообразила, что улыбается. Она надеялась, что он не собирается исчезнуть и обернуться попросту потолком в ее комнате. Если это не рай, то она до чертиков не хочет, чтобы оно оказалось сном. Оно и не оказалось. Светлые большие глаза по-прежнему смотрели на нее сверху вниз.

— Все в порядке, — произнес его голос. Она пришла в себя. — Я ее усажу. Может кто-нибудь принести стакан воды или другого питья?

— Я не уверен. У нас есть только комнаты для персонала. Мы не можем подавать напитки клиентам.

— Принеси стакан воды, понял? Или я должен сделать это сам? Если твоему начальству потребуется объяснение, можешь сообщить, что клиентка прикинулась мертвой, чтобы привлечь к себе внимание. Ладно, забудь, я отведу ее в кафе. — Светлые глаза, снова потеплевшие, глянули на Луизу. Теперь она рассмотрела их во всех подробностях. Они оказались зелеными, но как бы покрытыми голубоватым налетом, словно листочки молодой мяты, — и на удивление спокойными, несмотря на недавнюю вспышку. — Ты можешь встать? Я напою тебя чаем где-нибудь поблизости.

— Я хочу побыть еще минутку вот так, — пробормотала Луиза.

Подобные минуты не слишком часто выпадают на долю смертных, и она собиралась полежать на коленях у Юэна Макгрегора столько времени, сколько это допустимо в пределах человечности.

— Ладно, пользуйся случаем.

Луиза вздохнула. В глазах у него что-то промелькнуло, какая-то мысль, для нее неясная. Время шло. Он убрал с ее глаз прядь волос и посмотрел на нее внимательно еще раз. Возможно ли упасть в обморок снова сразу после того, как очнешься?

— Ты не думаешь, что могла бы сесть?

— Ох, я не уверена.

— Дело в том, что у меня могут начаться судороги в ноге.

Луиза состроила благородную мину:

— Я попробую.

Она неохотно привела себя в сидячее положение и посмотрела на себя. Ноги у нее согнулись вбок, юбка задралась на бедра, открывая взорам посетителей центра по трудоустройству изумрудно-зеленые плотные колготки до самой ластовицы. Вокруг Луизы собралась небольшая толпа. У дамы-администратора с короткой стрижкой, похоже, начался нервный тик, несколько мужчин постарше наклонились, явно зачарованные изумрудно-зеленой ластовицей, а Юэн Макгрегор, усевшись на пятки, энергично растирал бедро сквозь драные джинсы. Очень драные, как заметила Луиза, не зная, считать ли это писком моды или результатом бурного общения с женщинами с длинными ногтями. Она как завороженная наблюдала за движениями его руки по бедру и чуть не предложила сделать этот массаж вместо него, однако вовремя спохватилась. Надо попробовать встать. Луиза поправила юбку и сначала встала на колени. Одарила зрителей бодрой улыбкой и встала на ноги, но зашаталась на высоких каблуках, вынудив тем самым очарованных мужчин вытянуть руки с целью подхватить ее. Она открыла рот, чтобы принести извинения, но вместо этого чихнула. Нос выбрал самый подходящий момент, чтобы выйти из-под контроля.