Вопреки уликам - [5]
многих известных ученых из Москвы, Петербурга. В основном это были молодые, перспективные историки. Постепенно усилиями отца кафедра стала своего рода
центром исторической мысли страны. Я не преувеличиваю, - горячо настаивала
девушка, видя, как при последних словах глаза Суровина скептически сузились. –
Историческая наука сегодня, мягко говоря, спит летаргическим сном. Так вот, отец с коллегами попробовали ее разбудить. И реанимировать. Им многое
удалось. Работы ученых кафедры стали удостаиваться престижных наград на
солидных мировых форумах, ученые стали непременными участниками
именитых конференций во Франции, Германии, Англии. Их книги стали
переводиться за рубежом. У отца выросли достойные ученики…
- Максим Родский – из их числа? – неожиданно прервал Ксению Лобов.
Девушка вздрогнула, замолчала на полуслове и метнула в Лобова неприязненный
взгляд. Заметно было, что ей очень неприятен этот разговор.
- А вы откуда его знаете?
10
- Я его вовсе не знаю, - ответил Лобов. – Но вот увидел перед монитором
небольшую фотографию в паспарту с надписью: «Дорогому учителю от
благодарного ученика Максима Родского» - и сразу понял, что это питомец гнезда
отцова, извините за плагиат, – Лобов повернул портрет лицевой стороной к
девушке, которая несколько секунд неотрывно смотрела на фотографию, будто
видела ее здесь впервые. Взгляд ее, поначалу жесткий и колючий, постепенно
теплел, и вот она уже с улыбкой взяла портрет, прочитала надпись и равнодушно
поставила его на стол.
- Да, это ученик отца, первый выпуск факультета, - кивнула она. – Сейчас он
доцент на кафедре. Отец души в нем не чаял…
- А каково ваше мнение о нем? – настаивал Лобов.
- Да мое-то мнение тут при чем? – удивилась Ксения. – Хотя, если желаете… - Она
присела на уголок софы и вытащила из сумочки сигареты:
- Вы не против?
Затянулась, выдохнула струйку в потолок и начала:
- Неприятный он какой-то, скользкий, хотя с виду лощеный, вы видите.
Несомненно, талантлив, окончил университет два года назад, а уже кандидат наук
и готовит докторскую диссертацию. Но по жизни… - она снова глубоко затянулась
и долго выдувала струю дыма. – Рядом с ним мне всегда было гадливо как-то, меня тошнило и выворачивало наизнанку. Отец мне возражал: «Он очень
талантлив, его первую книгу перевели в Германии!» Я не спорю, умный он, но… я
думаю, он способен на подлость…
- У вас есть основания так говорить? – спросил Суровин.
- Есть, - она кивнула и поправила сбившиеся волосы. – Как-то раз, собираясь на
конференцию в Лондон, отец предложил Родскому поехать с ним и подготовить
доклад. Тот согласился и через два дня показал отцу текст. Отец утвердил. Но
когда на конференции, уже в Лондоне…
- Вы были там? – прервал Лобов.
- Да. Так вот, когда Родский начал читать, я посмотрела на отца. Он заметно
менялся в лице, побледнел, потом покрылся испариной, заерзал в кресле, словом, кое-как сдерживался. Оказалось, Родский украл у отца тезисы его будущей книги.
- Отец сам вам сказал об этом?
- Прямо нет, но я ведь в курсе всех тем отца, я знаю их наизусть. Доклад Родского
был построен на тезисах отца!
- В последующем отец не вспоминал об этом?
11
- Нет.
- Как вы думаете, почему?
Ксения вздрогнула, растерянно переводя глаза с Лобова на Суровина, потом
устало махнула рукой и ответила:
- Теперь уже все равно… Дело в том, что отец прочил Родского мне в мужья.
Суровин и Лобов переглянулись, словно решая, кто первым задаст следующий
вопрос. Молчание затягивалось, и Суровин кивнул Лобову. Тот произнес:
- Скажите, Ксения, а каково ваше отношение к Родскому? Как к возможному
мужу, я имею в виду?
- Если бы не интересы следствия, я бы вам этого не простила! – покраснев, выпалила она. – Я его терпеть не могу! Презираю! Третирую в глаза! Это не
человек – какая-то муха Третьяковского!
- Кто-кто, простите? – едва не в один голос спросили Суровин с Лобовым.
- В записных книжка Гоголя, - улыбнулась девушка, - есть такая фраза – «муха
Третьяковского», а далее писатель поясняет, что она рыжая, с черными
полосками, пребывающая неотлучно на говне. Простите меня. Свои заметки
Гоголь не думал публиковать, а потому писать можно было все что угодно. Так
вот, посмотрите на Родского, - она кивнула на портрет, - рыжеват, усы
подкрашивает в черный цвет. И постоянно пребывает в отвратительной
самонадеянности, в высокоумной гордыне! Что может быть хуже?
- Вы так хорошо знаете Гоголя… - начал было Лобов, и Ксения пояснила:
- Я перешла на пятый курс филологического факультета папиного университета.
Пишу дипломную работу по творчеству Гоголя.
- Скажите, Ксения, а какова была тема выступления Родского на том лондонском
семинаре? – поинтересовался Лобов и приготовился записать в блокнот. – Ну, та, которую, как вы говорите, он похитил у вашего отца?
- Так как раз тема Катыни, - взволнованно заговорила девушка. – Отец перед этим
набросал основные тезисы работы. Наверное, ознакомил с ними и Родского. А
тот…
- Но в любом случае, Родскому пришлось из набросков, тезисов, самому выстроить
обстоятельный доклад, логически продуманный и доказательный? – продолжал
Лобов.
- Вы намекаете на талант Родского? А что это меняет? – вспылила Ксения. – Разве
Бывший фронтовик, офицер русской армии Александр Мизинов, которого судьба забросила в Сибирь воевать против большевиков, волею случая стал обладателем тайны золотой каши Колчака. Гражданская война закончилась, но, влекомый непримиримой ненавистью к новой власти, Мизинов оказывается активным участником белого подполья, помогает генералу Дитерихсу в организации мятежа во Владивостоке. Наконец, закупив в Японии оружие и снаряжение, Мизинов во главе большого отряда высадился на побережье Дальневосточной республики и возглавил беспримерный поход на Амур.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
Книга содержит маленькие романы "Монумент" и "Яйца по-китайски", две пьесы "Ужин на пятерых" и "Снова горе от ума" известного эстонского писателя.
Жизнь для героя нового романа Николя Фарга «Вот увидишь» (русский читатель знает автора по книге «Ты была рядом») распалась на до и после. Еще утром он занудно отчитывал сына за крошки на столе, пристрастие к рэпу и «неправильные» джинсы. И вдруг жизнь в одночасье превратилась в источник неиссякаемой боли.Несколько недель из жизни отца, потерявшего сына-подростка, который случайно попал под поезд в метро. Это хроника горя и в то же время колоссальный жизненный урок.
Этот роман удивительно похож на японскую акварель или на старое, чуть пожелтевшее от времени фото, на котором сквозь паутину времени проступает лицо неземной красавицы. На его страницах оживает тайный мир звезды мирового экрана — великой и божественной Греты Гарбо.Автор романа Морис Одебер не ставит своей задачей рассказать нам всю правду об актрисе. Для него она навсегда остается недосягаемой, а ее тайны — непознанными. Поэтому Одебер только очень деликатно прикасается к эпохе Греты Гарбо, словно к тонкому лучу, вобравшему в себя свет ушедшей звезды.Морис Одебер — преподаватель философии, актер, режиссер, автор более пятидесяти пьес и двух романов.
Какие основания у критики считать, что «Михала Вивега можно издавать в два раза большим тиражом, чем других прозаиков»? Взрывной стиль прозы Вивега и широкая палитра типично чешского юмора сделали его самым читаемым автором, воссоздающим в излюбленной для него форме семейной хроники поворотные события недавнего прошлого Чехии.
Блестящий исторический роман Акройда изобилует тайнами и интригами, мистическими и экстремальными происшествиями. События, разворачивающиеся на раскопках античной Трои, по накалу страстей не уступают захватывающим эпизодам гомеровской Илиады.Смело сочетая факты и вымысел, автор создает яркий образ честолюбивого археолога-фанатика с темным прошлым и волнующим настоящим. Генрих Оберманн — литературный двойник знаменитого «первооткрывателя Трои" Генриха Шлимана. Как и положено авантюристу мирового масштаба, в его прошлом загадочный брак с русской женщиной и нечистые операции в золотых песках Калифорнии, а в настоящем — не менее масштабные авантюры, неумеренные амбиции и юная жена — наследница захватившей душу Оберманна древней культуры.Во время раскопок легендарного города смешиваются реальные артефакты и фальшивки, холодящие кровь истории и искусная ложь.