Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя - [35]

.

Похороны – один из ярчайших примеров того, как горе облегчается благодаря коллективному присутствию. Участники моего исследования про доверие часто называли их в числе трех способов, которыми друзья, коллеги и родные могут повысить уровень близости. Присутствие на похоронах имеет важное значение. Не только для ближайших родственников, а для всех, кто пришел. Процесс общего горевания (а порой и радости), в который мы погружаемся, отмечая, что один из нас закончил земную жизнь, – один из самых ярких опытов переживания неразрывной связи между нами. Смерть, потеря и горе – великие усилители ощущений.

Пока я работала над этой книгой, умерла моя тетя Бетти. Я вспоминаю ее и думаю о смехе, походах, плавании в реке Нуэсес, поездках на ее ранчо в Хондо, а также о нашем молчаливом уговоре не обсуждать политику. Когда мне было семь, я умоляла ее пустить меня в «карточную комнату», где родители вместе с бабушками, дедушками и детьми постарше вопили, смеялись, ругались, курили и играли в «христианский покер». Детская комната по сравнению с карточной казалась ужасно скучной. Тетя ласково трепала меня по щекам и отвечала: «Тебе туда нельзя. Кроме того, ничего интересного там не происходит, уж поверь мне».

Вместо поминок тетя Бетти попросила нас собраться на барбекю на заднем дворе дома моего двоюродного брата Дэнни, чтобы мы встретились и повеселились. Дэнни прочитал молитву, мы вспоминали смешные истории, Нейтан подыграл на гитаре, Диана спела «Аве Марию». В Техасе стояла привычная жара, слова и музыку заглушало звонкое скворчание цикад. Весь тот день я думала: «Вот что значит быть человеком».

Общечеловеческое единство разбивает все наши различия. В 2017 году Шерил Сэндберг и Адам Грант опубликовали совместную книгу «План Б»[47]. В ней Шерил делится чудовищно сложной историей об общем горе. Однажды во время отпуска неожиданно умер ее муж Дэйв. Их дети тогда учились во втором и четвертом классах.

Шерил пишет: «Когда мы приехали на кладбище, дети вышли из машины, рухнули на землю и заплакали, не в состоянии сделать ни шагу. Я тоже опустилась на траву и стала обнимать их. Подошли их кузены и тоже легли рядом. Так мы и лежали вместе, всхлипывая, а взрослые столпились вокруг, тщетно пытаясь хоть как-то успокоить детей».

Шерил сказала детям: «Это второй самый страшный момент в нашей жизни. Мы пережили первый и обязательно переживем и этот. Дальше все будет только лучше». После этого она начала петь песню, которую помнила с детства, – «Осе шалом», молитву о мире. Шерил вспоминает: «Я не помню, как я решила запеть и почему выбрала именно эту песню. Только потом я узнала, что это последние строки «Кадиш», еврейской поминальной молитвы. Наверное, именно поэтому она полилась из моего сердца. Вскоре все взрослые присоединились к нам, за ними и дети, и рыдания прекратились».

Опыт переживания боли вместе с другими не освобождает от горевания или грусти. Это так называемое «министерство присутствия». Такие моменты напоминают: мы не одиноки в кромешной тьме. Наши разбитые сердца соединены с каждым сердцем в мире, знавшим боль, с самого начала времен.

Против общего врага

Помню, как пришла в гости к подруге и увидела у нее на диване подушку, на которой было написано: «Если не собираешься говорить ничего приятного – садись сюда»[48].

Я, конечно, исследовательница и стараюсь жить хорошо и правильно. Но я еще и человек. Существует ли более простой и быстрый способ подружиться с незнакомцем, чем сплетни об общем знакомом? Есть ли что-то заманчивее, чем упасть рядом с кем-нибудь на диван и перемыть кому-нибудь косточки? А еще заманчивее – поосуждать. Конечно, потом мы почувствуем себя паршиво – зато как приятно в процессе! Это отличный способ поближе познакомиться с кем-нибудь. А еще – крайне интересное времяпрепровождение.

Но у той подушки есть и вторая сторона. Связь, которую мы укрепляем осуждением и насмешками над другими – это не настоящая, искренняя, доверительная объединяющая сила. А вот боль, которую такие обсуждения могут причинить, вполне реальна. Близость, замешанная на сарказме, вовсе не близость!

Многие участники моего исследования чувства стыда говорили о том, как больно бывает подслушать сплетни о себе. Мне было так неприятно это услышать, что я начала отказываться от сплетен. Как же это оказалось сложно! Мне стало ужасно одиноко. Но в то же время это решение принесло большую пользу: через пару недель выяснилось, что нескольких моих приятелей и приятельниц на самом деле интересовали исключительно разговоры о других людях. Когда я перестала вовлекаться в сплетни, нам оказалось просто не о чем поговорить. А я-то думала, что мы дружим.

Если посмотреть на политически разобщенный мир, в котором мы живем сегодня, похоже, что партнерами для совместного сарказма становятся вовсе не те люди, с которыми мы чувствуем себя уютно или кто нас поддерживает. Скорее это те, кто ненавидит тех же людей, что и мы. Это не неразрывная объединяющая сила. Это тот самый, хорошо известный нам подход «с нами или против нас». Дружба против общего врага.

Я плохо тебя знаю и не очень хочу вкладываться в наши отношения, но мне импонирует тот факт, что нас бесят одни и те же люди.