Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя - [30]

Я задумалась. Может быть, я подсознательно ненавижу цыган и в ходе моего выступления незаметно выдала себя? Мог ли под маской приветливого социального работника скрываться цыганоненавистник?

Нет. Я понятия не имела, что это слово прозвучит обидно для цыган и моей слушательницы.

Вероятно, мое удивленное выражение лица дало ей понять, что я не вру. Она сказала: «О боже. Вы не знали.

Вы не специально так сказали, правда же?»

К этому моменту я расплакалась. «Извините, пожалуйста. Я понятия не имела, как это звучит. Я прошу прощения», – сказала я. Она обняла меня, и мы поговорили еще несколько минут. Когда группа вернулась с перерыва, я объяснила, что произошло, и принесла извинения группе за использование этого слова. Но если честно, я так и не пришла в себя в тот день.

Мужчина, навещавший отца, мог бы легко сказать: «Знаешь, пап, люди сейчас не говорят «с Востока», это может прозвучать грубо. Язык быстро меняется – думаю, тебе стоит знать, что общепринятый тон этого выражения сменился». Если бы он хотел проявить эмпатию, можно было бы добавить: «Я тоже каждый день узнаю что-нибудь новое».

Если моя работа действительно повлияла на ту женщину так сильно, она могла бы проявить душевную щедрость. Например, предположить, что я не хотела никого задеть. Она могла бы сказать: «Я не знаю, в курсе ли вы, но “выцыганить” – унизительное слово, основанное на болезненном для цыган стереотипе». Я почувствовала бы благодарность, а не всепоглощающий стыд.

Не знаю, как для вас, а мне важно знать, говорю ли я что-то настолько обидное. Я хочу, чтобы мои слова звучали по-доброму, потому что хорошо знаю, насколько это важно. Будет ли этот разговор неловким? Да. Сложно ли корректно рассказывать другому, как его слова тебя задели? Да. Необходимо ли при этом выходить в дикие условия? Да. Но для того, чтобы нас услышали, а не ушли в защиту, придется быть уязвимыми – это сложно сделать, когда мы превращаем слова в оружие.

BRAVING

Отвечая правдой на брехню и практикуясь в корректности, нужно для начала заглянуть в себя. Изучить свои реакции, провоцирующие на брехню или мешающие корректному общению.

Вернемся к семи элементам доверия. Вот какие ситуации требуют пристального внимания:

Границы. Как со мной можно разговаривать и как нельзя? Как я поступаю с границами, когда увязаю по колено в брехне?

Надежность. Брехня – это отказ от уверенности. Трудно доверять или быть тем, кому доверяют, когда в диалоге проскальзывает брехня.

Ответственность. Как я доношу до себя и других приоритет искренности над брехней? Что помогает реже ударяться в эмоции и оставаться корректной?

Тайна. Корректность предполагает конфиденциальность. Брехня игнорирует правду и нарушает договоренности.

Цельность. Что необходимо, чтобы оставаться верным себе перед лицом брехни? Как остановиться в пылу эмоций и сказать: «Знаешь, кажется, этот разговор перестал быть продуктивным»? Как сказать: «Мне нужно получше разобраться в вопросе, прежде чем говорить об этом»?

Отказ от оценки. Как удержаться и не считать себя проигравшим, когда правильно будет сказать: «Я плохо в этом разбираюсь. Расскажи, пожалуйста, как ты смотришь на этот вопрос и почему он для тебя важен»? Как увидеть возможность установить связь с кем-то в словах: «Я ничего об этом не знаю»?

Благородство. Какое самое доброжелательное и щедрое предположение я могу сделать об окружающих? Какие границы помогут мне быть добрее и терпимее?

Я знаю, что практика корректного ответа правдой на брехню может казаться парадоксом, но это – основа настоящей причастности. Карл Юнг писал, что «только парадокс достаточно сложен, чтобы передать полноту жизни»[37]. Мы – сложно устроенные существа, которые утром просыпаются и вступают в борьбу против ярлыков, унижения, стереотипов и характеристик, не отражающих нас во всей полноте. Если мы не рискуем высказываться и быть на своей стороне, когда соглашаемся на выданные нам категории, в которые не хотим вписываться, нас поглощают разобщенность и тягостное чувство одиночества. Рискуя выйти в дикие условия (или более того – превратиться в них), мы получаем доступ к глубокой связи с собой и чем-то самым важным.

Шестая глава Держись за руку – за руку незнакомцев

Во времена духовного кризиса курс на настоящую причастность опирается на деятельное укрепление веры в неразрывную, объединяющую нас мощную силу. Эту духовную связь между нами не уничтожить. Зато наша вера в нее регулярно подтачивается и вполне может нас покинуть. Когда мы перестаем верить, что нас объединяет что-то большее, чем мы сами, связанное с любовью и сопереживанием, мы возвращаемся в идеологические бункеры. Там можно ненавидеть «иных», отвечать брехней на брехню, дегуманизировать и держаться на безопасном расстоянии от диких условий бытия.

Удивительно, но факт: вера в общечеловеческое единство придает нам храбрости в диких условиях. Я отстаиваю то, во что верю, пока знаю: несмотря на критику и скептицизм, я неразрывно связана с другими людьми – да так, что эту связь невозможно уничтожить. Но если я не верю в то, что мы связаны, изоляция в диких условиях может стать невыносимой, и я предпочту оставаться со своей фракцией, высказываясь только там, где со мной заведомо все согласны.