Вопреки или Ненавижу Мишку - [8]

Строительство шло очень долго. Нельзя было, повинуясь общему закону, скупать сырьё по дешёвке, зная, что любовь не может быть мелочной. Нельзя было надеяться на чудо, думая, что кто-то поможет, из жажды прославиться, что внёс вою лепту в строительство столь удивительного творения. Нельзя было торопиться, так как

Мишка понимал, что всё истово духовное должно было быть фундаментальным, истинно крепким, и не подвластным желчи, злобе, меркантильности, чёрствости и другим особенностям этого, исконно построенного на любви, мироздания.

Мишка нежно, вкладывая всю свою теплоту и любовь, возводил по крупицам эту пристань грёз, где можно будет наслаждаться дыханием времени и ароматом каждого мига мимолётного бытия. Мишка строил дом и слышал музыку. Божественную песнь, которая звучала где-то внутри. В самых отдалённых отголосках души иль сердца. Упоительные звуки подбадривали диковинной серенадой, когда было неимоверно трудно находить в себе силы возводить оплот будущего дома. Чудесные трели сердца согревали в морозное ненастье. Бесподобное звучание души не мог заглушить даже свирепый людской гул, порицающий невиданную затею. Ноктюрная мелодия была залогом того, что живёшь, что чувствуешь истовое веяние вселенской сути, помогающее строить невероятную мечту.

Иногда Мишка уставал, и жажда возвести утопичное жилище, похожее на воздушный замок Фата-морганы, нежели на реальное здание, исчезала в мирской жестокости. Мишке хотелось отказаться от желанной мечты, но, непонятно откуда, вновь и вновь, появлялись силы довести свой замысел до конца. Камень за камнем, создавая удивительные узоры на стенах и арках, Мишка претворял свою самую немыслимую и призрачную химеру. Дом строился мучительно долгое время. То, что делается чистым сердцем и искренней душой, не зиждется на мирских условностях.

Мишка построил великолепный дворец, сравнимый по красоте лишь с девственной природой. Янтарные блики солнца меркли перед роскошным сиянием этого рукотворного творения, так как всё дышало истовой и неподдельной любовью и верой. Верой не только в величие горнего мира, но и в то, неподдельно светлое и чистое, сокрытое в каждом живущем, в мире дольнем.

Мишка отдал этот дворец детям, так как прекрасно понимал, что никакая внешняя атрибутика, вычурная и гротескная лепнина никогда не заменит то истово бесценное, духовное тепло, которое всегда было и будет, в каком бы месте и доме он не жил.

На паперти

Багряное марево рассвета нежно коснулось золотистого купола, который отозвался упоительным благовестом. Она сидела у ворот храма, а из бездонно-серых глаз струилась горькая соль. В её, некогда упругом и утончённом, теле всё ещё угадывалась былая красота.

И лишь глаза, так трогательно и выразительно выказывающие непомерную грусть, говорили о неистовой боли, затаённой в сердце, которое так и не смогло залечить всемогущее время.

Лера родилась в маленьком, уютном городке, без перспектив на счастливую жизнь. Перст судьбы подарил ей мужчину. Сергей был успешным бизнесменом, с большими перспективами и возможностями. Этот милый парень являл неимоверное количество внимания и заботы о гадком утёнке. Кроткая Лера, под чуткими руками Сергея, распустилась, как диковинный бутон в слезах росы. Любимая сказка о Золушке стала реальной. Сергей научил любить Леру этот мир. Серая явь заиграла феерическими красками. Любовь преобразила тривиальную обыденность, в которой стал ценен каждый миг своей значимостью и величием быстротечности. Идиллия гармонии, приятия и полного растворения друг в друге, была истовой и непритворной. Любящие не могли даже ругаться, зная, что сделав больно ничтожными словами, могли потеряться навсегда.

Чудесная сказка жизни прервалась внезапно, приготовив тяжкие испытания. Сергей ушёл на работу и не вернулся. Передел собственности братьев по бизнесу, сделал Сергея выгодным жертвоприношением. Былое богатство влиятельного бизнесмена, под ловкими руками друзей — маклеров, кануло в лету. Лера в одночасье потеряла всё, без права на существование.

Близкие надругались над памятью, лишив Леру права исполнить священный долг, чтобы покойно уйти в безвозвратное небытие жизни. Преданные друзья и подруги оставили её на асфальте жизни, понимая, что времени помочь былой красавице — нет.

Невозможность тризны жизни, которая забрала всё, но оставила жгучие воспоминания о некогда светлом, и безвозвратно ушедшем.

Удивительная жизнь даровала тяжкое бремя вины от гнетущей боли, и веру в чудесное исцеление.

Багряное марево рассвета нежно коснулось золотистого купола, который отозвался упоительным благовестом. Она сидела у ворот храма, а из бездонно-серых глаз струилась горькая соль. И только пара монет в грязной коробочке на чёрном асфальте, да перезвон колоколов — давали надежду на то, что она когда — нибудь сможет похоронить мужа…

D

— Скажи, Создатель, — в который раз вопрошал старец. Для чего живут люди? Ради веры в Тебя? Но мир полон безверия, да и сама вера стала, скорее, модным атрибутом. Всё чаще люди сетуют на свою жизнь и обвиняют в этом Тебя. Ради Мечты? Но людские мечтания превратились в желания обладать чем-то материальным, а отнюдь не духовным. Ради Любви? Но искренняя Любовь в алчном мире подобна цветку в безликой пустыне. Люди стали слишком циничны и злы, и легко отрекаются от того, что даровано. Что важнее для каждого из существующих: быть человеком, живя в согласии со своей душой, или только казаться оным и быть таким, как все?