Вообще ЧУМА! - [45]
Несмотря на то что Сережа прожил в деревне 10 лет, благодаря высокоинтеллектуальным родителям, няне-гувернантке, приглашенной к детям с их ранних лет (в семье было 4 ребенка), а затем и строгому немцу-гувернеру, он в 5 уже читал, к 10 — неплохо знал иностранные языки, а по приезду в Москву поступил в гимназию сразу во второй класс. В 16 лет он ее с золотой медалью закончил, удостоившись записи на золотой доске почета, и тем же летом поступил на медицинский факультет Московского университета, оказавшись под влиянием легенд русской медицины: знаменитого основоположника московской терапевтической школы Григория Захарьина, чьим постоянным пациентом был Лев Толстой, его ученика Алексея Кожевникова, который выделил невропатологию в самостоятельную науку, а также не менее «звездного» родоначальника русской гистологии Александра Бабухина, который в то время возглавлял медицинский факультет.
Вечерами Сергей с головой погружался в изучение литературы, бережно штудировал фолианты, полностью законспектировав «Рефлексы головного мозга» Ивана Сеченова, а на старших курсах с увлечением читал медицинские лекции «Logons du Mardi» отца неврологии Жана-Мартена Шарко. Его наставником в то время, когда студенты медицинских университетов проходят курсы невропатологии и психиатрии, стал сам Алексей Кожевников, известнейший на тот момент невропатолог и председатель Московского общества невропатологов и психиатров.
В 1875 году Сергей Корсаков окончил университет с отличием, ведь иначе при таком доскональном подходе к вопросу просто не могло быть. При этом за все годы учебы он даром времени не терял и на фронте личной жизни, поэтому успел обзавестись невестой Анной Барсовой, дочерью «дядюшки Павла Петровича» Барсова, субинспектора Московского университета, кого он называл своим «учителем жизни».
Конечно же, как и любой другой уважающий себя профессор и «обладатель» весьма талантливого ученика, Алексей Кожевников, когда к нему обратился главный врач Преображенской больницы Самуил Штейнберг с просьбой дать толкового ординатора, указал на своего любимца Сергея. Как писал «дядюшка» Барсов своему будущему зятю, «кроме Вас Кожевников не мог указать ни на кого…». Так началась настоящая клиническая работа Корсакова, который по предложению Кожевникова через несколько месяцев стал еще и сверхштатным ординатором клиники нервных болезней Московского университета.
Крылатое выражение гласит, что если за двумя зайцами погонишься, то ни одного не поймаешь. Актуально оно для многих, но только не для Корсакова, который весьма успешно сочетал все свои работы, а в 1877 еще и научный труд написал — «Курс электротерапии». С этого же момента он потихоньку начал набирать материал для своей докторской диссертации об алкогольных параличах. Личной «базой данных» ему служила для этого «Книга больных, наблюдавшихся в частной практике», которую он завел в 1878 году, а плацдармом для нее (в том числе) — частная психиатрическая лечебница доктора Александра Федоровича Беккер, куда Корсаков устроился через год и где впоследствии воплотил свое знаменитое «без стеснения».
Почему же все-таки алкогольные параличи? Тут все просто. Во все времена, даже ныне, в любой области науки существуют «модные» темы. Но если сейчас множество лабораторий мира сконцентрированы на поисках лекарства от болезни Альцгеймера, то тогда многие представители неврологического общества занимались полиневритами. Снова на гребень волны интереса тему, считавшуюся вполне раскрытой, подняли француз Алексис Жоффруа, который отметился в истории симптомом Жоффруа (у больных с диффузным токсическим зобом пропадают морщины при попытке наморщить лоб) и Эрнст Лейден, кстати говоря, частенько консультировавший императора Александра III и других членов Российского Императорского Дома.
Эти два врача, широко знаменитые в узких кругах, на заре 80-х годов XIX века заново описали полиневрит, чем заставили ученых докторов пересмотреть свои взгляды на его клинику, патогенез и этиологические предпосылки. После этого начался целый «полиневритический переполох», и русские неврологи, конечно, не отставали. А так как полиневриты стали ведущей проблемой кафедры нервных болезней Московского университета, находившейся под руководством Кожевникова, то научный интерес юного ординатора был, можно сказать, предопределен. Мышьяковистые полиневриты взял Дмитрий Сколозубов, свинцовые «застолбил» Лазарь Минор, а Корсакову «достались» алкогольные.
К слову, недостатка в материалах для изучения не было, и молодой врач, обладающий исключительной харизмой, статный, грузный и большой, с громким низким голосом, черной бородой и добрыми, светящимися глазами, обладающими успокоительным эффектом, постепенно набирал клинические случаи, каждый из которых подробнейше описывал в своей «Книге».
То было прекрасное время, когда ученые не гнались за индексом Хирша и не выстреливали каждый год пулеметной очередью статей, дабы закрыть отчет по гранту или кафедральной работе. И, как ни странно (а, может, и закономерно), часто становились знаменитыми лишь по одному труду. Отличным примером этого может служить уже знакомый вам Джеймс Паркинсон, который написал за всю жизнь всего одну работу по неврологии, зато какую!
«Вот холера!» – вторая книга от авторов «Вообще ЧУМА!» и участников проекта «Нейроновости» Алексея Паевского и Анны Хоружая. В ней собрано всё самое интересное из истории открытия и лечения таких широко известных заболеваний, как проказа, тиф, корь, сифилис. Вы узнаете о прионных инфекциях, жёлтой лихорадке, болезни, вызываемой «дракончиками», а также чем грозит человечеству массовый отказ от вакцинации. Особым подарком читателям станет эксклюзивное интервью лауреата Нобелевской премии, первооткрывательницы вируса ВИЧ Франсуазы Барре-Синусси.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Стивен Меллер, известный американский археолог-исследователь, много лет посвятивший изучению археологических памятников и истории Египта, предлагает новый, революционный взгляд на одну из древнейших в мире культур. Книга создана на основе эксклюзивных материалов, полученных автором во время экспедиций в Египет, а также новейших расшифровок древних текстов.© S. Mehler, 2004.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.