Воображенные сонеты - [40]

Лукреция приподнялась со стула,

Волшебный перстень с пальца потянула,

Пока он спал, прекрасный словно бог.

И мигом юный лик его иссох,

Морщины сетью обтянули скулы;

Ревнивица на старика взглянула,

И с уст ее слетел злорадный вздох.

У Жизни есть волшебное кольцо —

В нем Вера в Провидение и Благо

Заключена — не трогайте его!

Иначе тут же юное лицо

Сползет с костей обойною бумагой,

И одряхлеет мира естество.

Сонет основан на одной из многочисленных народных легенд о Фаусте. См., например, объяснения Г. Гейне к его «Танцевальной поэме Фауст» (Легенда о докторе Фаусте / под ред. В. М. Жирмунского. 2-е изд. М., 1978. С. 140–141).

145. Затонувшее золото

Гниют суда старинные в пучине,

Дублонов груз покоится в песке;

Утопленник сжимает в кулаке

Даров любовных мертвые святыни;

И видеть можно в бездне темно-синей

Луга морской травы невдалеке;

Их плети к солнцу тянутся в тоске,

Неугомонно кончики щетиня.

Вот так лежат в душе, на самом дне,

Несобранных мечтаний урожаи,

Дары, напрасно отданные мне;

Из тех глубин для них возврата нет,

Но я порой меж рифов созерцаю

Утерянного золота отсвет.

146. Игра жизни

Угрюмый смуглолицый гений зла

И наш хранитель, ангел белокрылый,

Сидят, увлечены игрой постылой,

Где пешки — мысли, короли — дела.

Вот вражьего ферзя рука взяла,

Чем судьбы наши сразу изменила;

И победитель сбросит нас в могилы,

Сметя чужие пешки со стола.

Порою мы следим за их досугом,

Где движутся фигуры в свой черед,

И душам воздается по заслугам;

Очередной непредсказуем ход —

Но если отвернемся мы с испугом,

Без нас игра по-прежнему пойдет.

147. Сулак

Гасконский дом, не радующий взора,

Где лишь ветра соленые метут,

Да на пригорках обрели приют

Сосенки — худосочны, тонкокоры.

Дом? Колокольня древнего собора,

Норманнами поставленного тут;

Он утонул в глуби песчаных груд —

Не сыщешь ни придела, ни притвора.

Всё сгинуло! как явствен образ рока:

Мечтаний детских пышный особняк

Разрушит жизнь — над нефами осока,

А свод апсиды поглотил овраг;

И рады мы руине одинокой,

Что нас оберегает кое-как.

Сулак — приморский городок в Гаскони, на юго-западе Франции.

Неф — вытянутая в длину, обычно прямоугольная в плане часть храма; ограничивается с двух сторон отдельно стоящими опорами (столбами, колоннадами, аркадами), служащими промежуточной опорой для перекрытия.

Апсида — полукруглая выступающая часть здания, перекрытая полукуполом или сомкнутым полусводом; в христианском храме апсиды строились в восточной части, в них помещался алтарь.

148. У костра

Я грелся у горящего бревна,

Меж алых языков плясали тени;

Мне к Будущему виделись ступени,

Грядущие мелькали времена.

Вот стала ниже пламени стена,

И для меня пришла пора сомнений,

Но все же согревала мне колени

От красных углей жаркая волна.

Прошли года. И я в ночи июня

Смотрю, как искры поглощает мгла,

Как меркнет то, что рдело накануне —

И вижу прогоревшее дотла

Свое Вчера, потраченное втуне.

А Будущее? Серая зола.

149. Лета

Мне снилась Лета — царство вялых вод

С перержавелой цепью на причале;

Пришедшие на берег припадали

К ней, погружая в реку жадный рот.

И с каждой каплей уменьшался гнет

Для них былой любови и печали;

И отплывали в солнечные дали,

Где не бывает боли и невзгод.

Я к Памяти прикован — кто же мне

Подаст соленых слез глоток ничтожный,

Зачерпнутый в летейской глубине?

Избавит от мечты пустопорожной,

Несбывшейся не по моей вине,

И тень прогонит прочь надежды ложной?

Лета — в древнегреческой мифологии река, протекающая в подземном царстве. Души мертвых, отведав воду Леты, забывали о своей земной жизни. В переносном смысле образ Леты означает забвение.

150. Гончие судьбы

Натаскивали много лет назад

Своих собак испанские сеньоры

Искать индейцев потайные норы,

И был паек у псов, как у солдат.

Куда ни прячься беглецов отряд —

Не скроют запах ни леса, ни горы;

Истошным лаем бешеные своры

На золотой указывали клад.

Вот так за каждым гением вдогон

Судьбы ищеек стаища несется,

Ища поживы, от начала века;

Индейских, правда, не дошло имен,

А стихотворцы да первопроходцы —

И боль, и слава Книги Человека.

151. Eiserne Jungfrau Судьбе

Ты — дева из холодного металла,

Усеянный внутри клинками шкаф,

Что приказал какой-то рейнский граф

Воздвигнуть в центре пыточного зала.

Тебя лобзать велели для начала

Несчастной жертве; дребезжал сустав;

И ты, ее в объятия приняв,

Вонзала в тело острые кинжалы.

Обычно руки страшные разжаты,

С улыбкой смотришь ты по сторонам,

Но стоит вспомнить о тебе некстати,

Шарниры заскрежещут глуховато,

Потом придут в движение — и нам

Не избежать убийственных объятий.

Железная дева (нем. Eiserne Jungfrau) — орудие смертной казни, представлявшее собой металлический шкаф в виде женщины, одетой в костюм горожанки XVI века. Предполагается, что поставив туда осужденного, шкаф закрывали, причем острые длинные гвозди, которыми была усажена внутренняя поверхность груди и рук «железной девы», вонзались в его тело; после смерти жертвы подвижное дно шкафа опускалось и тело казненного сбрасывалось в реку.

152. Сани

Мы лучшее бросаем силам зла:

Так мать в России сына из саней

Волкам швырнула, что неслись за ней,

И страшной жертвой жизнь себе спасла.

За нами стая мчится, как стрела,

Весь отведенный нам остаток дней;