Воображаемый друг - [5]

Раскачиваясь, Кристофер смотрел на облака. Их было штук сто. И все разного вида. Это смахивало на медведя. То – на собаку. Различались птицы. И деревья даже. Но одно облако красотой превосходило все остальные.

Прямо как лицо.

Не мужское. Не женское. А просто видное собой, милое облачное лицо.

Оно улыбалось ему сверху вниз.

Кристофер спрыгнул с качелей.

И вообразил, будто приземлился на кромке бейсбольного поля. В начале решающего девятого иннинга. Два аута. Фантастический прием мяча! «Тигры» рулят! Но Кристофер теперь поселился близ Питтсбурга в штате Пенсильвания. Чтобы здешние ребята его не загнобили, стоило переключиться на другую команду. Вперед, «Пираты»![4]

Покачался он еще минут десять; вышла мама. Но на этот раз – вовсе не с убитым видом. А с широкой улыбкой.

– Тебя приняли? – спросил Кристофер.

– Сегодня устраиваем китайский пир.

Мама поблагодарила шерифа за содействие, получила строгое предупреждение насчет пакета с надписью «неисправен» и усадила сына в сухопутную акулу, чтобы ехать за фильмами и за всем прочим. Вечер пятницы они всегда проводили вместе. Она не собиралась нарушать эту традицию. Ни за что. И за долгое время сегодняшняя кинопятница обещала стать самой замечательной. Джерри тут не отсвечивает. А у них будет особый клуб для двоих. Будет фастфуд. И будут старые фильмы, взятые напрокат в библиотеке.

Для начала заехали они в «Севен-Элевен»[5], чтобы мама, как всегда по пятницам, купила лотерейный билет с клеточками для цифр. Потом затоварились пивом и поехали в библиотеку – взять на выходные два учебных пособия для Кристофера и пару фильмов на вечер. Зачем, спрашивается, люди транжирят деньги на то, что можно получить бесплатно? За съестным они, по совету шерифа, отправились в «Китайские ворота»: копы лучше всех знают, где вкусно готовят; при виде ценников мама ахнула, но не скривилась. И даже улыбнулась. Сказала, что на карте «виза» болтается небольшой остаток, про который не знает Джерри, а через неделю уже будет первая зарплата. На обратном пути в мотель, вдыхая запахи яичных роллов, курицы в апельсиновом соусе и любимого кушанья Кристофера – лапши «ло-мейн»[6] (как было сказано в меню, «Китайское спагетти – слюнки текут!»), они придумывали, как потратят сорванный в лотерею куш – такая традиция соблюдалась у них каждую пятницу, вплоть до очередного проигрыша.

Кристофер говорил, что собирается купить ей дом. Он даже сделал чертеж на миллиметровке. Для себя предусмотрел и геймерскую комнату, и конфетную комнату. Баскетбольную площадку и живой уголок за кухней. Все продумал до мелочей. Но самая лучшая комната предназначалась для мамы. Самая просторная. С балконом, а на балконе – трамплин, чтобы мама могла нырять прямо в свой личный бассейн. В этой же комнате была огромная гардеробная с красивейшими нарядами, без прорех под мышкой.

– А ты бы на что потратила деньги, мама? – спрашивал он.

– Я бы наняла тебе хорошего репетитора и накупила гору книжек.

– Моя задумка лучше, – сказал он.

Когда они добрались до мотеля, оказалось, что мини-холодильник у них в номере почти совсем не морозит; мамино пиво, чего доброго, могло не охладиться к началу их пира. Замирая перед маленьким экраном, мама смотрела тираж лотереи, а Кристофер тем временем сбегал в другой конец коридора, где стоял автомат для приготовления льда. И сделал то, чему научился на примере старых фильмов, которые смотрел вместе с мамой. Набрал в стакан побольше ледяных кубиков, а сверху за неимением вина плеснул пива, чтобы подать маме охлажденное.

– Держи, мама. Со льдом.

По какой-то причине мама покатилась со смеху, но он порадовался, что ей весело.

* * *

Мать Кристофера потягивала свое пиво со льдом и причмокивала; ее сын сиял от гордости за свое изобретательное – пусть даже и не совсем верное – решение проблемы теплого пива. После того, как в лотерее… ОПЯТЬ… выпали неправильные номера, мама разорвала билет и вставила диск в старенький видеоплеер, купленный за гроши на гаражной распродаже в Мичигане. Начался первый фильм. Старый мюзикл, полюбившийся ей еще в детстве. Для нее это было одно из немногочисленных светлых воспоминаний. А теперь и для него тоже. К концу китайского пира семья фон Трапп благополучно переправилась в Швейцарию[7], а Кристофер с мамой надломили свои печеньки с предсказаниями.

– У тебя в бумажке что сказано, мам? – полюбопытствовал Кристофер.

– «Тебе принесет удачу все, к чему прикоснутся твои руки».

…в постели, подумала мать Кристофера, но вслух этого не произнесла.

– А у тебя что сказано, солнце? – спросила она.

– У меня ничего.

Мама проверила. Его скрученная бумажка действительно оказалась пуста, за исключением ряда каких-то чисел. Он сильно расстроился. Печеньки эти на самом деле совсем невкусные. Но чтобы даже без предсказания?

– Это, если хочешь знать, к счастью, – сказала мама.

– Почему?

– Отсутствие предсказания – самое лучшее предсказание. Значит, ты сам будешь творить свою судьбу. А хочешь, поменяемся?

После долгого, тягостного раздумья он выговорил:

– Не хочу.

За разговорами настало время второго фильма. Когда хорошие парни одолели плохих и выиграли войну, Кристофер уже спал у мамы на коленях. Она долго сидела без движения, глядя на спящего сына. Ей вспомнилась одна давняя кинопятница, когда они смотрели «Дракулу» и Кристофер делал вид, что ни капельки не боится, но потом с месяц ходил в свитерах с высоким воротом.