Воля и власть - [12]
Воеводы верхами столпились вокруг злого вестника. Кто-то уже открывал баклажку, наливал в чару темного фряжского: промочить горло кудлатому, в рваной шапке Исаю – бежал, видимо, одною душою, как был.
– Господо воеводы новгородчкыи! – говорил Исай, оглядывая насупленные лица конных бояр и боясь, не обвинят ли его самого в небреженьи владычным добром. – Наихав, господо, князя великого боярин Андрей, да и с Иваном Никитиным, и с двиняны на святей Софьи волость, на Вель, в сам Велик день всю волость повоевали, и хлеб семенной, и хоромы жгли, и на головах окуп поимаша…[29]
– Ладно, сказывай кто и где?! – прервал волостеля нетерпеливый Тимофей Юрьевич.
– Отошли, на Двину отошли! К Орлецу! – бормотал Исай, озирая угрюмые лица боярской господы. – От князя великого приихал на Двину в засаду ростовский князь Федор, городка блюсти и судов и пошлин имати с новгородскых волостий, а, двинские воеводы Иван и Конон со своими другы, бают, волости новгородскыи и бояр новгородскых поделиша собе на части. – Исай, выпив и жуя поданный ему холодный пирог, торопливо досказывал, кто из двинян и что захватил из новогородских животов, знал о том явно по слухам, почему и сбивался и путался, повторяя одно и то же…
Исая наконец отпустили, вручив ему и двум спутникам его новых коней – скорей бы донес весть в Новгород, – а сами вечером встали на совет. Получалось, что еще до похода к Орлецу надобилось примерно наказать заратившихся московитов. В прозрачной северной мгле ярко плясало светлое пламя костра. Воеводы черпали в черед дымное варево, дули, поднося лжицы ко рту, отъев, отирали мохнатые уста цветными платами. Поход к Белозерскому городку решили почти безо спору. Не токмо наказать надо было москвичей за разор, но и попросту оставлять в тылу у себя московскую рать опасу ради не стоило.
Комар еще не успел народиться, и воеводы лежали вольно, не разоставя шатра, а нарубив лапнику и застелив его попонами. Накинули только сверх себя долгие опашни, да составили сапоги и развесили холщовые портянки ближе к рдеющей груде углей догорающего костра.
Юрий Дмитрич сказывал Василию Борисовичу о красотах Нижней Двины, о безмерной громаде воды, Белом море, торговых походах в далекую варяжскую землю и еще далее к англянам, данам и в земли франков.
– Пора то разорили мы двинян? – вопрошал Василий Борисович, помятуя тот давний поход за волжскою данью. Тень гнева прошла по челу Юрия Дмитрича:
– Цьто им! – отозвался он, передернувши плечом. – Повидь, каки сарафаны тамошни женки носят! Шелк да тафта, бархаты да парча цареградская! В жемчугах вси! Невем, черная ли то женка, али боярска кака! Запло-о-отят, – протянул он грозно. – Серьги из ушей вынут, а заплотят, тай годи! Когды-то ищо хлеб не рос на Двины, а нынце! Вси в серебри! Цьто бояре, цьто и мужики! За стол сести, дак беспременно красную рыбу им подавай! Теперице воли захотели! Будет им под московским князем воля! Ишо приползут и к нам! Каемси, мол, в нашей вины… Я-ить с Иваном Никитиным как с тобой мед пил, вместях за столом сидели! Ну – не прощу никогда! Даже и поверить тому не могу! Владыцьню волость зорить! Эко!
– Спите, господа! – недовольно пробурчал Тимофей Юрьич. – Негоже будет вам из утра перед кметями в седлах дремать!
Ночь. Дремотная прозрачная ночь тихо поворачивается над станом россыпью голубых звезд. Чуть рдеют угли, прикрытые пеплом костров. Кони задумчиво хрупают овсом, и лес стоит по сторонам чуткий, тревожный, полный скрытой жизни, готовой прорваться щебетом птиц, весенним ревом оленей, бурными разговорами ручьев, и словно ждет, гадая, что принесет сюда и окрест дремлющая новгородская рать?
Начались первые белозерские волости. Бледный, с перекошенным ликом волостель вылезает из боярского жила: «кто, да цьто?!» спрашивать смешно. Молодцы уже волокут сундуки и укладки, взламывая на ходу. Мелькают в воздухе шелка и полотна, достаканы и чаши, кованую медь пока берут (потом будут выкидывать, тяжести ради). Выводят скот из стай, тут же режут баранов – по селу вой, кто-то охлюпкой пытается удрать, дать весть своим. Его догоняют, спешивают, награждая увесистыми оплеухами, волокут назад. Над боярским теремом уже заплясало веселое пламя. С ревом и плачем бабы волокут что у кого есть из береженого серебра, златокузнь, зернь, жемчужные очелья и колты, тащат назад по домам выкупленную скотину. Волостель ползает в ногах, хватает попеременно за сапоги то одного, то другого, в жутком страхе (вот-вот прирежут и его, и жену!), указывает, где зарыта скрыня с боярским добром. Молодцы отрывают клад, морщась от жара, и едва-едва успевают отпрыгнуть с тяжелою, окованной узорным железом скрынею в руках от рушащихся сверху просквоженных огнем бревен. И – в путь! Скорей! Не задерживай, знай!
Рать растекается ручейками, бояре с руганью сбивают молодцов в кучу: «Куды-т! На Белоозере свое возьмем!»
Страшный вал погромов и пожаров катится к белозерским городкам. Старый берут с-наворопа, арканами оседлав стены, вышибая ворота, увертываясь за щитами от летящих недружных стрел. Жители бегут или сдаются на милость. С пленников тут же стаскивают шеломы и брони, отбирают оружие, что поценней… Скоро и тут ярится по-над стенами, ревет, набирая силу, жадный огонь. Воеводы там, впереди. Рать, подтягиваясь, обложила новый городок Белозерский, готовится к приступу.
Роман охватывает сорокалетний период русской истории второй половины XIII в. (1263–1304 гг.) и повествует о борьбе за власть сыновей Александра Невского - Дмитрия и Андрея, об отношениях Руси с Ордой, о создании младшим сыном Невского Даниилом Московского княжества как центра последующего объединения страны.
Дмитрий Балашов известен как автор серии романов «Государи московские». В книге «Похвала Сергию» писатель продолжает главную тему своего творчества - рассказ о создании Московской Руси. Героем этого романа является ростовчанин Варфоломей Кириллович, в монашестве Сергий Радонежский. Волею судеб он стал центром того мощного духовного движения, которое привело Владимирскую Русь на Куликово поле и создало на развалинах Киевской Руси новое государство - Русь Московскую.
В романе «Ветер времени» – события бурного XIV века, времени подъема Московской Руси, ее борьбы с татаро-монголами, образ юного князя Дмитрия Ивановича, будущего победителя на Куликовом поле. Роман отмечают глубокий историзм, яркость повествования, драматизм интриги.
Это шестой роман цикла «Государи московские». В нем повествуется о подчинении Москве Суздальско-Нижегородского и Тверского княжеств, о борьбе с Литвой в период, когда Русь начинает превращаться в Россию и выходит на арену мировой истории.
"Младший сын": Роман охватывает сорокалетний период русской истории второй половины XIII в. (1263–1304 гг.) и повествует о борьбе за власть сыновей Александра Невского - Дмитрия и Андрея, об отношениях Руси с Ордой, о создании младшим сыном Невского Даниилом Московского княжества как центра последующего объединения страны. Роман «Великий стол» охватывает первую четверть XIV века (1304–1327гг.), время трагическое и полное противоречий, когда в борьбе Твери и Москвы решалось, какой из этих центров станет объединителем Владимирской (позже - Московской Руси). "Бремя власти": Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства.
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Роман «Святая Русь» очередной роман из многотомной серии «Государи московские». События представляемых здесь читателю начинаются с 1375 года, и включают в себя такие события, как Куликово поле, набег Тохтамыша на Москву и т.д.
Роман «Великий стол» охватывает первую четверть XIV века (1304–1327гг.), время трагическое и полное противоречий, когда в борьбе Твери и Москвы решалось, какой из этих центров станет объединителем Владимирской (позже - Московской Руси).Это вторая книга серии «Государи московские». Ей предшествует роман «Младший сын» (1263–1334 гг.), третья книга «Бремя власти» (1328-1340 гг.), четвертая - «Симеон Гордый» (1341–1353 гг.).
Последний незаконченный роман известного современного писателя Д.М. Балашова (1927–2000) завершает серию Государи московские.
«Симеон Гордый» - четвертый роман из серии «Государи московские» - является непосредственным продолжением «Бремени власти». Автор описывает судьбу сына Ивана Калиты, сумевшего в трудных условиях своего правления (1341–1353) закрепить государственные приобретения отца, предотвратить агрессию княжества Литовского и тем самым упрочить положение Московского княжества как центра Владимирской Руси.