Волшебство с ведьминым настроением - [6]

Вот и сейчас я дошла до гладкого, немного заросшего по краю озерца и улыбнулась. Мы с ним были давними друзьями. Несмотря на то что я слабая ведьма, считывать воду у меня получалось. Точнее, смотреть, то, что показывает озеро.

Присела на корточки и опустила кончики пальцев в ледяную воду. Холодно, но все равно безумно приятно. Озеро мне обычно показывало что-то очень доброе — как косуля пьёт воду, как птички играют, или выдра ныряет. Я просто отдыхала, когда видела такие милые картинки. Только сегодня у озера на примете были совсем другие вещи. Его тихий мир посетили люди, а это всегда событие. Картинка медленно стала проступать на глади озера.

Вот стоят два мужчины — один высокий, с идеальной осанкой, копной светлых волос и смутно знакомым лицом, а второй уже известный главарь наёмников. Ниже ростом хоть и худощавый, а всё равно кажется внушительным. Возможно, потому что ровные темные волосы до плеч подчеркивают их ширину. Не такой красивый, как блондин, но все равно взгляд останавливается на его фигуре. Они стоят и что-то обсуждают, светлый смеётся, хлопает главаря по плечу, а тот хмурится. Где же я видела этого блондина? И выправка, и посадка головы, говорит, что он как минимум высокопоставленный венный, да к тому же аристократ. Только молод для высокого звания, ему не больше тридцати на вид. И тут блондин опустился к озеру, приблизил лицо, чтобы умыться. Лучики солнца засияли в волосах, а в меня как разряд молнии ударил. В нашем лесу умывался принц! Тот самый, что один из самых сильных магов и, несмотря на то, что младший, почему-то все прочат ему трон.

— И что же делает молодая ведьма в такой глуши? — я вскрикнула от удивления, страха и какого-то ужаса, что сзади, может быть, принц. С замиранием сердца обернулась. И чуть опять не вскрикнула, но уже от радости. Это был малиновый, хотя в сумерках и с нормальным лицом узнать его было непросто.

— Гуляю, — я улыбнулась. — А как у вас дела, работу нашли?

Малиновый тоже улыбнулся, но как-то не очень весело.

— Нет, и вряд ли так быстро найдём. Ведьма у вас очень… авторитетная, — пояснил он.

Малиновый сделал шаг вперёд и уже собирался что-то сказать, но неожиданно схватился за горло. Он начал надсадно дышать и быстро оседать на землю. Еле успела подскочить, чтобы поймать его голову у земли. Как только он начал оседать, я уже поняла, чьих это рук дело. Заглянула в его огромные испуганные глаза и сама испугалась. В них постепенно что-то угасало и зрачки больше не расширялись.

— Ох, старуха, что ж ты сделала, — я ощупывала лицо, наклонялась, чтобы почувствовать запах настойки, которую он мог выпить. Но ничего, а значит, старуха просто изменила утренний заговор на новый. И если в теле остались частицы той водицы и нашего варенья, которое заговаривала тоже она — всё плохо. Трудозатратное и почти невыполнимое дело, но из упрямства она бы сделала и не такое. Это могло быть что угодно, а вспоминая толщину и содержание гримуара, это могло быть что-то никому не известное и придуманное несколько веков назад ещё одной мстительной старушенцией.

Малиновый задыхался всё сильнее, а его горло начало распухать. Я в панике полезла в карманы своего ведьминского платья, но не нашла ни одного сухаря, которые носила для белочек.

Рядом целое озеро, а я не могу заговорить воду, вот это называется самая настоящая насмешка судьбы. У меня на руках ещё ни разу никто не умирал, да что там, даже просто не падал в обморок рядом со мной. И сейчас в голове кроме панического ужаса почти ничего не было, а руки непроизвольно ощупывали пустые карманы. Мужчина закрыл глаза и уже хрипел почти не слышно.

В панике я вскочила и начала искать хоть что-нибудь, пусть это будет даже гриб, что-то, что можно впихнуть в рот и прожевать. Увидела только зимнюю волчью ягоду. Даже в маленьких количествах это такая отрава, которая за несколько часов почти убивает человека. Я посмотрела на малинового, который затих, и смело шагнула вперед. Ему уже нечего терять, а так будет шанс.

Я подошла, сорвала три сиротливые ягоды и, накрыв их ладонью, начала шептать. В слова я вкладывала все небольшие магические таланты, что у меня были, шептала, чтобы спала припухлость, улучшилось самочувствие, а яды действовали медленнее. Слишком сложный заговор для такой слабой ведьмы, надо было что-то одно. Превозмогая слабость я на четвереньках подползла к малиновому, открыла его рот, убрала уже безвольные руки от шеи и приказала.

— Жуй! — но послышался хрип и мужчина затих. Мои руки начали трястись, и я с остервенением открыла его рот и подавила ягоды. Закрыла и опять приказала.

— Жуй! — но ничего. Кое-как прошла три шага до озера, зачерпнула воду и влила немного в приоткрытый рот. Пощупала шею — пульс вроде есть, и дышит, кажется, потихоньку. Положила его голову к себе на калении и начала шептать добрые слова, которые больным детям говорят все ведьмы. Силы они почти не имеют, но могут немного помочь. Не знаю, сколько прошло времени, но ноги начали мерзнуть, а нос у мужчины порозовел.

— Эй, очнись, — я погладила его по щеке. — Пожалуйста, очнись.

Я продолжала гладить его по волосам, уже ни на что не надеясь. А когда он с трудом открыл глаза, от радости у меня навернулись слезы.