Волшебный дар цыганки - [7]

Тут уж Энни не выдержала и повернулась к нему.

— Так вы обручились еще подростками?

— Ну да, разумеется. Я знаю, в Соединенных Штатах так не принято, но в Европе вполне обычное дело для двух видных семей объединяться таким образом.

— А как же любовь?

— Мы с Кристиной были очень близкими друзьями. Это было вполне естественно.

Может, и естественно, подумала Энни, но ни капельки не романтично. Где же волшебство?

Ник поднялся и, подойдя к раковине, встал с ней рядом, взяв полотенце.

— Я тебе помогу. Время идет быстрее, когда ты чем-то занят.

— А сколько вы были женаты? — поинтересовалась Энни, подавая ему тарелку.

— Мы отпраздновали четвертую годовщину свадьбы как раз перед тем, как…

— Четыре года? Это же так мало. А детей у вас не было?

— Нет, — мрачно произнес Ник.

Энни догадалась, что снова умудрилась ляпнуть что-то не то. Но теперь уж ничего не поделаешь, придется продолжать.

— Держу пари, вы были так поглощены друг другом, что не желали, чтобы дети вторгались в ваше счастье.

— Наоборот. Кристина… мы очень хотели ребенка, но доктора сказали, что ни у одного из нас не может быть детей. — Ник закончил вытирать тарелку и осторожно отставил ее в сторону. — Я предлагал усыновить ребенка, однако Кристина не решилась… Она очень переживала. Но все то, что случилось с нами, подтолкнуло ее к планированию создания этого научно-исследовательского центра.

— Этот остров давно принадлежит твоей семье?

— Несколько поколений. Но мой дедушка передал городок местным жителям около пятидесяти лет назад. Почти все жители острова работали на мою семью в течение многих лет, и дедушка захотел отблагодарить их за преданность.

Должно быть, приятно быть настолько богатым, чтобы дарить города. Семья Энни не могла позволить себе подарить даже ракушку…

— Ты создал исследовательский центр уже после того, как твоя жена утонула, верно? Я имею в виду, может, это была и ее идея, но именно ты воплотил ее в жизнь.

— Я не мог дать ей ребенка, зато мог позаботиться о том, чтобы исполнить ее мечту.

— Но ты и сам получил тогда сильную травму. Ты, должно быть, очень сильно ее любил. — Энни почувствовала, как одинокая слезинка выкатилась из глаза, и, чтобы окончательно не расплакаться, отвернулась.

Вместо ответа Ник повернулся к Энни и приподнял ее голову за подбородок так, что она вынуждена была посмотреть ему в глаза. Он ласково стер слезинку, затем заправил выбившуюся прядь ей за ухо.

— Думаю, сейчас мне, пожалуй, лучше уйти к себе в кабинет. Спасибо за чудесный ужин. Уверен, что ураган не причинит тебе слишком много беспокойства.

— О, со мной будет все хорошо, — быстро сказала Энни. Его прикосновение потрясло ее настолько, что теперь ей самой захотелось побыть одной.

Ник опустил руку и направился к двери.

— Спокойной ночи, Энни.

— Не забудь дать мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, — крикнула она ему вслед.

Но он уже ушел. А она сразу же ощутила холод от его отсутствия, словно острые ледяные пальцы одиночества коснулись ее сердца.

Глава третья

Ник взял графин и налил себе порцию бренди. Его мысли то и дело возвращались к Энни, к тому, как она перенесет ураган одна в своей комнате. И будь он проклят, если его не волновало то, что она может надеть, ложась спать.

Может, на ней будет одна из этих прозрачных вещиц с оборочками, которые так любят женщины? Если так, то она должна быть шелковой и мягкой, но непременно какого-нибудь буйного, экзотического цвета. Под стать характеру Энни. Ее ночное одеяние не может быть просто белым или черным.

Ей подошел бы глубокий травянисто-зеленый оттенок, под цвет ее глаз. Или, быть может, аквамариновый, как вода в Карибском море. Он даже мог представить ее во взрыве ярко-красного или кораллового, который прекрасно оттенял бы цвет ее кожи.

Тряхнув головой, Ник поднес стакан к губам и сделал глоток обжигающей жидкости. Он не должен думать так о женщине, которая работает на него. К тому же это предательство памяти Кристины.

А что, если Энни спит в тенниске? Или, быть может, вообще без ничего?

От этой мысли стрела жаркого желания пронзила его до самых внутренностей. Он ссутулился на широком диване и взглянул на фотографию Кристины в рамке, которая стояла на приставном столике рядом с ним.

Ему нравились аристократически утонченные прически Кристины, сочетающиеся с ее изысканным стилем одежды. Она казалась ему хрупким серебристым ангелом. Но он никогда не испытывал к Кристине такого обжигающего желания, которое вызывала у него одна лишь мысль об Энни.

Ник закрыл глаза и стал ждать, когда привычная меланхолия снизойдет на него. В свои тридцать лет он имел сексуальные отношения только с одной женщиной за всю жизнь. Некоторые сочли бы его старомодным идеалистом, но он никогда не хотел никого, кроме своей жены.

Его раздражало, что именно сегодня, когда он должен вспоминать божественно безупречное лицо Кристины, мысли вращались только вокруг Энни.

Энни — само искушение, соблазняющее его покинуть безопасный серый мир. У нее гипнотические глаза и голос сирены — манящий, чарующий звук чувственного желания.

Ник встал и налил себе еще бренди. Затем повернулся и поднял бокал в сторону Кристининой фотографии.