Волшебный дар цыганки - [5]

Он бросил заварку в небольшой серебряный чайничек, затем выдвинул стул и сел рядом с девушкой.

— Я пережил несколько ураганов, Энни. Главное — хорошо подготовиться. В большинстве случаев все сводится к долгому и нудному ожиданию.

Но она нервничала вовсе не из-за урагана. Близость Николаса Сковила вызывала легкое покалывание у нее в бедрах. Ну, не странно ли это?

— Знаешь, почему я не хотел, чтобы ты осталась здесь, на острове, во время урагана? — спросил он, наливая чай.

— Чтобы не беспокоиться о моей безопасности.

— Нет. На сегодняшний день я намеревался попросить тебя и остальной персонал уйти в деревню, чтобы я мог остаться в доме один, но буря помешала моим планам.

— Ты хотел побыть сегодня один? — Энни знала, что для него это особый день, но если бы она переживала годовщину смерти любимого человека, то ей бы хотелось, чтобы вся семья и друзья окружали и поддерживали ее.

Он кивнул.

— Это просто небольшой ритуал, которому я положил начало в прошлом году и который помогает мне еще раз попрощаться с Кристиной.

— Выходит, я все испортила?

Ник посмотрел на нее долгим взглядом.

— Не думаю. Однако хочу, чтобы ты провела вечер в своей комнате. Ты найдешь там, чем заняться, а я буду у себя в кабинете.

— Конечно, никаких проблем, — проговорила Энни сквозь стиснутые зубы. — Только пообещай, что позовешь меня, если что-нибудь понадобится.

— Советую тебе пораньше лечь спать, Энни. Это самый легкий способ пережить ураган. Обычно все это так скучно.

Глава вторая

После ужина Энни положила тарелки в раковину и пустила воду.

— Хочешь кофе к десерту?

— Да, спасибо, — ответил Ник, встав из-за стола. — Могу я чем-нибудь помочь? — Ему надо поскорее покончить с этим чертовым ужином, чтобы остаться одному.

Веселый смех Энни, похожий на заливистый перезвон колокольчика, мгновенно взбудоражил ему кровь.

— Ты вызываешься помыть посуду, Ник? Хотела бы я на это посмотреть. Это будет почти так же необычно, как видеть тебя на кухне ужинающим вместе со мной.

— Ну, быть может, моим пальцам немного недостает ловкости, чтобы мыть посуду, но я чувствую, что вполне мог бы вытирать ее.

Ему, действительно, понравилось ужинать на кухне за одним столом с ней. Это вызывало какое-то странное ощущение уюта и тепла.

Тыльной стороной мокрой руки Энни откинула волосы со лба.

— Пусть посуда немного отмокнет. До того как ты… уйдешь к себе на время урагана. А я пока подам кофе, достану из холодильника лимонный торт с заварным кремом и обожгу меренги.

— Ты знаешь, как это делать?

— Я брала кулинарные уроки у твоего французского шеф-повара.

— Не могу представить, зачем тебе понадобились уроки по кулинарии, — неосмотрительно заметил Ник. — Разве ты не говорила мне, что происходишь из большой ирландской семьи? Я думал…

— Что? — прервала она его, наградив при этом сердитым взглядом. — Что детям из небогатых семей надо уметь прокормить себя? Или, может, что все ирландцы не едят ничего, кроме вареной картошки, и французская кулинария им ни к чему?

— Нет, вовсе нет. Я не имел в виду…

Энни покачала головой и улыбнулась.

— Неважно. Я переборщила. Извини. Садись, а я займусь делом.

Она зажгла небольшой пропановый фитиль, прошлась пламенем по белой воздушной поверхности торта, и запах жженого сахара наполнил воздух.

— Господи ты боже мой, до чего же мне нравится этот запах! — простонала она, и от звука ее чувственного голоса мурашки побежали по его телу.

Ник нахмурился. Ему необходимо, просто отчаянно необходимо прекратить слушать Энни, любоваться ею… прекратить все, что связано с ней. Поощрять их зарождающуюся дружбу было бы бесчестно и непорядочно.

Его чувства по отношению к ней становились слишком сильными. Жизненный опыт научил Ника печальной истине: дружба не длится вечно. А когда она уходит, то огромная часть твоей души уходит вместе с ней.

Нет, дружба и любовь — это всего лишь иллюзии. Ник ни разу в своей жизни не любил, а единственным человеком, с кем он дружил, была Кристина, и эта дружба обернулась самым худшим.

Поэтому Ник твердо намеревался держаться подальше от Энни. Он даже пришел к выводу, что после урагана ему придется ее отпустить. Пока не стало слишком поздно.

Когда десерт идеально подрумянился, Энни налила кофе и села за стол напротив Ника. Затем поддела вилкой кусочек горячего сахара и холодного крема и поднесла ко рту. Глаза ее заискрились от удовольствия.

— Какое блаженство! Моя мама назвала бы подобное сочетание вкусов грехом.

О да! — подумал Ник. Сидя так близко и наблюдая, как она слизывает сахар с губ, он медленно, но верно направлялся прямиком в ад.

— Расскажи мне о своей матери, — попросил Ник, отодвигая недоеденный десерт, — расскажи обо всей своей семье.

Она взглянула на него широко открытыми глазами.

— Да их же тьма-тьмущая! Это займет кучу времени.

— Тьма-тьмущая? — переспросил он со смешком. — А сколько конкретно?

— У меня три брата и три сестры… все старшие. Моя мать одна из десяти детей, а мой отец младший из тринадцати. На данный момент у меня девять племянниц и племянников и шестьдесят кузин и кузенов.

— Полагаю, про такое количество действительно можно сказать «тьма-тьмущая». Я был единственный ребенком. У меня есть пара кузенов, которые живут в Соединенных Штатах, но я даже представить не могу такую огромную семью, как у тебя. Вы все живете близко друг от друга, в Бостоне?