Волшебные миры Хаяо Миядзаки - [104]
Критик популярной культуры Тосио Окада раскритиковал персонажа Дзиро как «непохожего на человека», потому что его доброта и простота больше соответствовали бы романтическому или сказочному герою, а не исторической личности Дзиро Хорикоси, насколько о нем известно[318]. Наоко тоже напоминает героиню старомодного романа и сильно отличается от типичных для Миядзаки героинь. Она прекрасна, очаровательна и самоотверженна, при этом иногда довольно пассивна; трагически обречена и страдает от туберкулеза, который в итоге убьет ее. На самом деле Наоко и есть персонаж из романа – на создание этого образа режиссера вдохновила героиня романа «Ветер крепчает» Тацуо Хори, одного из любимых писателей Миядзаки. В романе повествуется об обреченной любви молодого человека и девушки, страдающей туберкулезом. Также вероятно, что заболевание Наоко в фильме связано с матерью Миядзаки, а изображение ее болезни становится для режиссера еще одним способом справиться с личной утратой.
По сути, Миядзаки соединил любовную историю из романа Хори с исторической личностью Дзиро Хорикоси, и не только для того, чтобы расширить аудиторию фильма, но и для усиления его эмоциональной привлекательности. Благодаря любовной линии в фильме есть несколько очаровательных моментов. По-настоящему мелодраматично то, что двое расстаются после первой встречи в день землетрясения, а потом случайно встречаются спустя несколько лет одним летним днем в отеле шикарного горного курорта Каруидзавы.
Живописный город, где с удовольствием отдыхает элита общества и западные экспатрианты, в то же время является «Волшебной горой», как торжественно заявляет Касторп, загадочный немецкий гость в отеле. Касторпа назвали как раз в честь главного героя «Волшебной горы», романа Томаса Манна 1924 года о группе эмигрантов, которые лечатся от туберкулеза в санатории в Швейцарских Альпах. Миядзаки признает влияние книги, хотя различия между его фильмом и книгой Манна огромны. Тем не менее темы болезни и войны проходят через обе эти работы. И в фильме «Ветер крепчает», и в романе «Волшебная гора» изображен мир, далекий от шума и тьмы надвигающейся войны (Первой мировой у Манна и Второй мировой у Миядзаки). Или, как Касторп говорит в фильме Дзиро, Наоко и ее отцу: «Это лето – хорошее лето».
Касторп намекает, что такое лето больше никогда не наступит, и это предчувствие усиливается, когда Касторп садится за пианино и для группы японских и западных гостей, в числе которых Дзиро и отец Наоко, исполняет песню «Das Gibt’s nur Einmal». Согласно тексту песни, любовь, красота и сама жизнь драгоценны, но неизбежно мимолетны, и это ощущение созвучно японской эстетике моно но аварэ.
Действительно, жизнь персонажей вскоре омрачается, когда Дзиро узнает о болезни Наоко. Он всё равно клянется жениться на ней, и они венчаются в сцене, которую можно считать своеобразной версией «Волшебной горы», – в элегантном традиционном японском доме Курокавы, начальника Дзиро, и его жены. Несмотря на беспокойство за будущее Дзиро и Наоко, жена Курокавы от всего сердца поддерживает решение пары пожениться и сразу же помогает им организовать свадьбу, с изяществом и даже с юмором, когда четверо героев сочиняют слова для свадебной церемонии. Спокойная и нежная Наоко (по виду ничуть не напоминающая больную) предстает перед Дзиро в великолепном кимоно и с цветком в волосах. Перед ней идет госпожа Курокава с фонарем в руках.
Эта прекрасная сцена служит передышкой между эпизодами, где Дзиро трудится на авиационном заводе «Мицубиси», и случайными предвестиями будущей катастрофы. Как и волшебная гора из романа Манна, и отель Каруидзавы, дом Курокавы – еще одно место, которое существует как бы вне времени и вдали от горя. В струящемся кимоно и с длинными волосами Наоко больше похожа не на традиционную японскую невесту, а на героиню какой-нибудь сказки. Но у этой сцены есть и более темная интерпретация. Когда появляется госпожа Курокава с фонарем и такая неземная Наоко, невольно приходит мысль о призраках. На самом деле, мотив призрачной молодой девушки, идущей за женщиной с фонарем, – популярный троп в японской и китайской фантастике и искусстве, а также, возможно, дань уважения фильму «Легенда о Белой Змее», истории о призраках, которая вдохновила Миядзаки стать аниматором.
Смерть идет по пятам Наоко, словно призрак. Двое влюбленных проводят брачную ночь, пожалуй, в единственной сцене с сексуальным подтекстом, созданной Миядзаки… Вскоре Наоко слабеет. Упрямая младшая сестра Дзиро рассказывает ему, что девушка тайком красится, чтобы выглядеть более здоровой. В один прекрасный день Наоко просто исчезает, тихо покидая жизнь Дзиро, чтобы не обременять его и не отрывать от важной работы по проектированию «Дзеро». Мы не видим ее смерти.
Тосио Окада интерпретировал решение Наоко как доказательство фундаментального эгоизма Дзиро. «Дзиро любит Наоко, потому что она красива, как и самолет, – утверждает он. – Если бы она состарилась и утратила красоту, то их любви пришел бы конец»[319]. То, что мы не видим смерти Наоко, считает он, подтверждает нереальность этой истории. Я соглашусь с его мнением, в особенности потому, что настоящая жена Хорикоси не умерла молодой, и у них родилось двое детей. Неземная Наоко из фильма – вечно молодая и вечно бездетная, образ которой украшает романтическая болезнь, – усиливает налет потустороннего и фантастического в фильме и содержит отсылку к мотиву исчезающей женщины из
