Волшебное облако - [3]

– У нее был железный характер, – заме­тил Питер и, не удержавшись, вслед за Эми взглянул на облака.

– И все-таки она всегда была безупречно справедливой, – вступилась за Селию Эми.

– И злой, как ласка, – закончил Питер.

– Но только не по отношению ко мне.

– Именно поэтому ты унаследуешь ее со­стояние, милая девочка. Уверен, что Селия все заранее предусмотрела. Очень скоро ты станешь весьма богатой. У нее не было нико­го, кроме тебя.

– Неправда. У нее были еще и вы.

– Мне не нужны ее деньги. У меня хватает своих. Селия занималась твоим воспитанием с тех пор, как тебе исполнилось восемь. Кому еще она могла оставить свое состояние. Не мне же. Селия сторонилась меня, как прока­женного. Хочешь верь, хочешь нет, но она меня ненавидела.

– Послушайте, дядя Питер, ведь она о вас никогда не говорила, – опять вступилась Эми за тетю.

– И это тоже что-то значит. В последний раз, когда я ее видел, она критиковала всех и вся и не щадила никого. То, что я, как ты утверждаешь, не был в числе обливаемых ядом, свидетельствует о многом. Селия не снисходила до меня. Для нее я просто не су­ществовал. И, пожалуйста, не называй меня дядей. Это старит. Я слишком молод, чтобы быть твоим дядей, и, если быть точным, то я тебе даже не родственник.

– Какая ерунда, дядя Питер! – возмути­лась Эми. – Теперь вы мой единственный род­ственник. Нас всего двое на этом свете. Мы двое спиной к спине против всего враждеб­ного мира.

– Кстати, насчет враждебного мира, – за­метил Питер, когда они уже подходили к ма­шинам, – как там у тебя дела с твоим новым боссом?

– Новый? Он здесь уже полгода и с тех пор ничуть не изменился. По-прежнему ни с кем не может установить добрые отношения. В нем нет ничего человеческого.

– Пожалуйста, напомни мне его имя.

– Мартель, – почти выкрикнула Эми.

– Прекрасно!

– Почему «прекрасно»? – заинтересова­лась Эми.

– Это французская фамилия. Наверное, он иногда называет тебя каким-нибудь француз­ским ласкательным именем? – спросил Пи­тер, лукаво всматриваясь в ее возмущенное лицо.

– Он только наполовину француз. Кажет­ся, его мать англичанка, но никто точно не знает. Даже не верится, что у него вообще была мать. Вернее всего его собрали где-нибудь на конвейере. «Модель 176, без дефектов, хра­нить и замороженном виде». Он называет меня мисс Скотт и при этом говорит ужасно высо­комерным тоном. Он смотрит на компьютер черт мое плечо, щурит глаза и, прежде чем заговорить, показывает своим длинным паль­цем на то, что его интересует.

– Он недоволен твоей работой?

– Я не сказала, что он меня критикует. Он комментирует мои действия, – объяснила Эми с внезапной довольной улыбкой. – У него нет оснований меня критиковать. Под меня не подкопаешься. Если бы я вдруг ушла с ра­боты, у них бы случился большой переполох. И он это хорошо знает. Я единственная, кто разбирается во всех программах и держит все под контролем. От меня так просто не изба­виться. Как бы там ни было, – сказала она, помрачнев, – работать с ним рядом очень тя­жело. Представьте себе, что за вами постоян­но следит снежный человек.

– Приглашаю тебя пообедать. Может быть, ты отвлечешься и повеселеешь, – предложил Питер, но Эми затрясла головой.

– Спасибо, не могу. Мне надо заскочить домой и переодеться. Я обедаю с Джилл. Она завтра улетает в Америку. На целый год. Еще один человек вот так вдруг покидает меня.

– Она ведь не покидает тебя навеки, вы­думщица. Ты, вроде, говорила мне, что Джилл едет туда по обмену? Год пролетит так быст­ро, что и не заметишь. Во всяком случае, ты можешь навестить ее там. А теперь отправляй­ся на свой обед и перестань хмуриться.

– Я постараюсь. До свидания, дядя Питер.

Эми бросила на него тоскливый взгляд, слов­но он тоже собирался исчезнуть из ее жизни, а он легонько подтолкнул ее к машине.

– Возьми себя в руки, девочка. Я буду с тобой рядом еще лет сто. Помни, если судьба распорядится так, чтобы я присоединился к Селии, ты получишь и мои деньги. Тогда смо­жешь послать куда подальше твоего заморо­женного босса.

Эми невольно улыбнулась, глядя, как Питер энергичным шагом направляется к сво­ей машине. Никто бы не догадался, что ему пятьдесят. Он выглядел полным сил молодым человеком. Только седые пряди в каштановых волосах выдавали его возраст. Он, конечно, красивый мужчина. Высокий, с хорошей фи­гурой, живыми глазами и несколько иронич­ной улыбкой.

Они с Питером были друзьями, несмотря на нелюбовь к нему тети Селии. И он напрас­но протестовал, когда Эми называла его дя­дей Питером, потому что он все равно вы­глядел совсем молодым. Питер несколько раз предлагал ей называть его просто по имени, но Эми не могла избавиться от своей давней привычки. Он с детства был для нее дядей Питером.

Сводный брат тети Селии прожил легкую жизнь, что позволило ему сохранить моло­жавость, которую он старательно поддержи­вал. Сколько себя помнила Эми, дядя Питер всегда был богатым и неизменно появлялся под руку с какой-нибудь дамой, большей частью значительно моложе его. И, самое глав­ное, с ним Эми всегда было просто. Питер Енсен обладал большим обаянием.

И все-таки, рассуждала Эми, садясь в ма­шину, ему следовало быть снисходительней к тете Селии, даже если в прошлом между ними произошла серьезная ссора, подробно­стей которой она не знала. И дело не в том, что нельзя плохо говорить о мертвых. Просто язвительные замечания Питера почему-то еще более разбередили рану и усилили боль поте­ри. И вот теперь еще одно расставание: Джилл уезжает в Америку.