Волшебник с изъяном - [28]

— А чего это я должен тебя убить? – неприятно удивился Илар – даже если я и колдун? Я что, ненормальный убийца?

— Ну как же… я видел твое колдовство, ужасное, страшное! Мне про колдунов рассказывал Тирун – это наш работник при кухне! Он говорит, что колдуны злые, и что они убивают детей, когда творят колдовство. Вот! Но я никому не скажу, господин! И все равно же мне никто не поверит – я маленький еще, и к тому же раб! Так что не бей меня, ладно, господин?! Я денег тебе собрал, ничего не тронул! Мне так нравится, как ты играешь!

— Тебя как звать? – хмуро спросил Илар, мучительно пытаясь сбросить пьяную одурь. Ему было стыдно за свое поведение и развлечение уже не казалось таким смешным. Наоборот, с каждой минутой он все больше убеждался, что вел себя как последний идиот, и что такой идиот заслуживает костра на базарной площади – просто за свою глупость.

— Даран, господин! – оживился мальчишка – Даран меня звать!

— А чей ты раб? – так же хмуро переспросил Илар. Он очень отрицательно относился к рабству – впрочем, как и его отец Шаус. Отец считал, что человек не может владеть человеком, это противоестественно. А еще – что рабство пришло с юга, с завоевателями. На севере рабства никогда не было. На работе в пекарне отец никогда не использовал рабов – только свободных людей. Тут было еще одно обстоятельство – рабами становились преступники, и взять на работу преступника – это непрактично. Во–первых свободный всегда лучше работает – если ему платить хорошую плату, и если он не полный идиот или пьяница. Раб не будет работать в полную силу, а кроме того, может и напакостить хозяину, отомстить за свою неудавшуюся жизнь. Были рабы потомственные, были рабы те, кого сдали в рабство за преступления, но не было рабов счастливых, и быть не могло. Кто‑то решался бежать, скрыться от хозяев – их искали, если находили – казнили, или секли до полусмерти. Были те, кто отбывал свой срок спокойно, зная, что оно когда‑то закончится. Обычно в рабство продавали на десять–двадцать лет. Это были должники – те, кто не уплатил налогов государству, или же задолжал кредиторам, и они не смогли через суд получить какое‑либо имущество должника, кроме «движимого» – самого должника. Если сумма была большой, могли продать и жену, и детей – жена и дети считались собственностью главы семьи. Дворян, конечно, это не касалось – дворяне не могли быть проданы в рабство – согласно закона. Их всего‑то могли повесить. Именно повесить, а не отрубить голову – не должна проливаться драгоценная дворянская кровь. Бред, конечно – кровь, она кровь и есть – горячая, соленая, красная и пахнет железом. Это Илар знал наверняка. Что ни говори, но ведь он был наполовину дворянином, пусть и ублюдочным, с точки зрения «чистокровных».

— Я принадлежу господину Эстару – пожал плечами мальчишка, несмело выбираясь из‑под стола. Он успокоился – колдун явно не хотел готовить из него колдовское зелье – нас с матерью продали в рабство за долги. Папаша выпивал, занимал денег, все пропил, проиграл в кости и сбежал. А нас продали с торгов. Давно уже, я еще совсем малой был.

— А мать тут, в трактире? – рассеянно спросил Илар, раздумывая, что ему делать и как сделать так, чтобы мальчишка не болтал лишнего. Кроме того, чтобы дать мальчугану денег, ничего в голову не приходило.

— А нет мамки – спокойно ответил мальчишка, и вытер веснушчатый нос маленьким кулаком – померла она! Давно померла. Простудилась зимой и померла. Я один теперь. Хозяин говорит, что как вырасту, продаст меня с торгов – папашка ему задолжал много денег. А еще надо оправдать жратву, которой он меня кормит, и одежу, что он мне дает. Дрянь одежа, но не нагишом же я хожу.

— Смотрю, ты разумный парнишка – усмехнулся Илар, глядя на серьезное лицо нового знакомого – тебе лет‑то сколько? Десять? Одиннадцать?

— Тринадцать – неожиданно ответил мальчишка, и на недоуменный взгляд Илара, пояснил — правда–правда! Я не вру! Ну вот такой мелкий уродился, да. Но я жилистый, сильный! Во! – мальчишка согнул в локте правую руку и показал свой «могучий» мускул – гляди, видишь, какой крепкий? Пощупай!

— Да, крепкий! – Илар ткнул пальцем в мальчишескую руку, и сдерживая улыбку, отвернулся к окну. За окном уже начало сереть. Скоро должен быть рассвет, а Илар еще не спал. Конечно, он может выспаться и в дороге, но если хозяину каравана вожжа попадет под хвост – поспать не даст. Сыграй то, сыграй се, расскажи историю – достанет!

— Вот, видишь, господин! Тебя Исар зовут, да? Я слышал, как тебя называли в караване! Ты здорово играешь! Я тоже умею, но плохо… так, иногда бренчал на далире, мне Зистар давал попробовать– это наш музыкант. Он злой на тебя, говорит – башку бы разбил этому музыкантишке! Ты вроде как деньги у него отнял, гости тебе кидали, а ему нет. Хотел у меня твои деньги отобрать, но я убежал и сюда спрятался.

— Отобрать хотел, говоришь? – скривился Илар – вот гад!

— Ага. Гадина. Щиплется все, хватает меня… я ему что, шлюха, что ли? Гадина! – мальчишка погрустнел, и добавил – хозяину пожаловался, а он говорит, что от меня не убудет. Тоже гад. Зистар мне уже проходу не дает. Я слыхал, что он мужчин любит, вот и вяжется ко мне. А хозяин ржет, мол, пусть потренирует, все равно меня в бордель для мужчин продаст. Для женщин я слишком мелкий…