Волшебница Колдовского мира - [28]

Держа в уме это изображение, я закрыла глаза и повела пальцами по доске. Пальцы быстро дошли до конца красной линии, спустились по золотой, а на третьей, зловеще-черной, остановились, как будто застряли в ямах. Я взглянула. Они закрепились так близко от верха линии, что я испуганно закричала:

— Опасность! Великая опасность… и очень скоро!

Он вскочил, не закрыв за собой дверное полотнище. Я отбросила доску и бросилась к двери. В начинавшихся сумерках я видела, как он идет между стенами развалин, время от времени останавливается у некоторых опущенных полотнищ и выкрикивает предупреждение. Скоро все пришло в движение.

Слишком поздно! Айфинг неожиданно покачнулся и упал навзничь, выхватив меч, которым уже никогда не сможет воспользоваться.

Топор ударил его между шеей и спиной, и взял его жизнь. Метательный топор — это тоже салкарская штучка.

Айфинг еще падал, а между низкими стенами уже собралось множество теней. С другой стороны лагеря донеслись крики: видимо, рейдеры ворвались в некоторые палатки.

Я повернулась к Вахаи, хватая приготовленный мною мешок.

— Беги! Рейдеры!

Она стояла и смотрела на меня с самым глупым видом. Я набросила на нее плащ, повернула к двери и вытолкнула перед собой. Упряжные собаки были выпущены из их общей конуры в центре лагеря и сражались теперь вместе с хозяевами. Я тащила Вахаи, принуждая ее идти за мной к северу. Некоторое время она шла, но потом вдруг громко закричала, как бы проснувшись, и оттолкнув меня, прежде чем я успела снова схватить ее, она уже бежала обратно, к центру свалки.

Я оглянулась. Будь я такой, как Утта, с ее природными силами, я, наверное, смогла бы помочь племени, но от меня им не было никакого толку.

Глава 8

Метель закрыла все, что происходило в лагере, а поднявшийся ветер заглушил крики. Временами я думала, что выбрала худшее из двух зол, когда убежала, потому что окончательно сбилась с пути. Я шла наугад, пока не наткнулась на едва заметный куст, и отскочила. Это сказало мне, что я отошла от развалин и нахожусь в зоне начала растительности, маскирующей мою далекую цель.

Этот кустарник был достаточно густым и высоким, чтобы скрыть меня, пока я через него продиралась, и я чуть не упала, зацепившись за едва заметный край колеи. Колея была такой узкой, что я сочла ее тропой мелких животных. Она изгибалась и крутилась и явно не выглядела древней дорогой, поскольку человеческий род при строительстве дорог имеет привычку подчинять природу своей воле, а не смиряться с ее вывертами.

Я была уверена, что чувство направления не окончательно покинуло меня и приведет к таинственному мысу.

Наверное, лучше было бы идти на запад прямо от моря, но не в такую бурю, да еще с риском встретить рейдеров. Я считала, что строения на мысе будут для меня отличным убежищем.

Я была так занята своим бегством и своим непосредственным будущим, что почти не думала о судьбе племени. Вообще-то они привыкли жить в постоянном кругу кровавых междоусобиц и нападений, но морские разбойники были худшими из врагов.

Мужчин захваченного племени ожидала смерть, женщины, если они были достаточно миловидными, могли стать младшими женами, а некрасивые — рабынями. В любом случае это была тяжелая жизнь, но они в ней родились.

Я прожила свою короткую жизнь в поселке, в постоянной войне: родилась в смертельной борьбе с Карстеном, мои родители были на границе, откуда шла величайшая угроза, мои братья отправились сражаться еще до того, как на их подбородках появился слабый пушок будущей бороды. Я вынуждена была привыкать к борьбе самых разных видов. С тех пор, как мы бежали в Эскор, вызвав этим ярость Мудрых женщин, борьба висела у нас на левой руке, а разящий меч — постоянно был в правой.

Мы с детства носили щит, и снимать его не разрешалось.

Поэтому такое нападение не было для меня неожиданностью. Будь у меня моя прежняя Сила, я обвела бы племя защитным кругом прежде чем убежать. Я взяла бы с собой Вахаи, если бы она согласилась, и с сожалением думала об Аусу. Но среди других членов племени не было никого, кому я была бы обязана, кого я должна была бы защитить.

Извивавшаяся тропа неожиданно вывела меня к более широкой, пересекавшей мою под углом. Я подумала, что под снегом лежит дорога, ведущая к мысу, и свернула на нее.

Вупсалы предполагали, что победа в сражении им обеспечена. Но вряд ли они станут искать меня. Поскольку я оказалась плохой пророчицей, меня смогли бы преследовать из мести, но никак не для того, чтобы вернуть к себе.

Буря усилилась. Ветер не давал идти, пелена снега закрывала все вокруг. Нужно было скорее отыскать какой-то кров, иначе я упаду и буду занесена снегом. Скверный конец!

С одной стороны дороги тянулся кустарник с темными местами между ними. Я обнаружила, что это кучи камней, обломки какой-то постройки. В одной из куч была впадина, и я вползла в нее. Это оказалось чем-то вроде пещеры, образованной упавшими стенами. Пещера дала мне ощущение безопасности, а снежный занавес скрыл меня там.

Время и ветер нанесли в эту впадину сухих листьев. Я вырыла себе в них гнездо и набросала их на себя сверху. Затем я занялась колдовством, частично унаследованным от Утты: сжевала горсть трав и заставила мозг уснуть.