Волшебница Колдовского мира - [25]

Но здесь не осталось ни следа полей, ни развалин, свидетельствовавших, что здесь когда-то были замки и земли Древних.

На второй день путешествия мы пришли к реке. На ней лежала корка льда, и только в самой середине тянулась широкая темная полоса. Здесь я впервые заметила, что мы не в дикой местности: через реку был перекинут мост, его опоры все еще стояли, но в середине отсутствовали. С каждой стороны у моста находилось по две защитные башни, достаточно большие, чтобы разместить в них гарнизон. Одна из башен была нетронута, а три остальные сильно пострадали, покосились, и у них отсутствовали часть стены и крыши.

На нашем берегу между двумя башнями стояла каменная арка с так глубоко вырезанным на ней узором, что его еще можно было разобрать. Этот символ я уже видела в рунных свитках Утты — перекрещенные меч и жезл.

На другом конце места снег лежал ровно и гладко, что указывало на наличие мостовой или хорошей дороги. Но племя сочло неосторожным воспользоваться этим преимуществом. Хотя я и не заметила на руинах ничего от Тени, мы сделали широкий обход, чтобы не приближаться к этим покосившимся стенам. Видимо, вупсалы давно усвоили, что такие места могут оказаться ловушкой для неосторожного, и принципиально избегали всевозможных остатков прошлого. Я смотрела на мост, и этот намек на дорогу и гадала, куда она ведет или вела когда-то, и что означают эти символы на воротах. Я же считала, что этот символ имел не рунное значение, а был когда-то геральдическим девизом народа или семьи. В Эсткарпе давно уже не употребляли таких опознавательных знаков, но некоторые из Древней расы, бежавшие от колдеровской резни в Карстен или в пограничные районы, пользовались ими.

Реку мы не переходили, а на этой стороне, похоже, не было и следа дороги. Мы шли параллельно реке, которая шла сначала на восток, а затем повернулась к северу от теплой долины. Я подумала, что эта река впадает в восточное море, которое искали мои спутники.

В конце концов я выбрала себе помощницу в палатку и при нашей второй остановке на ночлег спросила Айфинга, могу ли я взять к себе вдову Вахаи. Он тут же дал согласие. Вероятно, первая жена сына Вахаи была не слишком довольна, потому что Вахаи, несмотря на внешнее слабоумие, была прекрасной работницей. Как только она занялась моей палаткой, наступил тот же порядок, каким окружали нас женщины Утты.

Она не выказала никакого интереса к моим занятиям магией, завертывалась в свои покрывала и храпела всю ночь. Я научилась не обращать на нее внимания, когда искала ключ от своей тюрьмы.

Я вела этот поиск со все возраставшей интенсивностью, потому что чувствовала почти предзнаменование грядущей опасности. Это предупреждение повисало надо мной всякий раз, когда я собиралась посоветоваться с доской, но она всегда успокаивала меня.

Дело в том, что я снова сделала большую ошибку, спрашивая только о себе. Ошибку, о которой до сих пор жалею.

Наш курс вдоль реки вывел нас к морю.

Под зимним небом это место было голым и неприятным. Ветер забирался ледяными пальцами в каждое отверстие плаща или туники.

Но племя искало именно это место, и люди ходили под ветром в таком виде, словно до того были в ссылке и теперь вернулись домой.

Дальше по берегу лежали развалины, которых не было видно, пока мы ехали. Основной массив находился на мысе, глубоко врезавшемся в угрюмо-металлически-серое небо и море. Что это было — укрепленный замок, городок, окруженный стенами, или башня наподобие тех, что салкары строили на побережье Эсткарпа — с такого расстояния нельзя было определить.

А вупсалы хранили это расстояние. Лагерь их находился в середине бухты, в которую впадала река, а развалины были на северном мысе за внутренним изгибом в нескольких лигах и иной раз скрывались туманам.

В первый раз я увидела, что вупсалы пользовались остатками других построек: тут были хорошие каменные стены высотой по пояс, видимо, остатки городка, где когда-то высадились с кораблей люди Древней расы. Наши палатки соединились с этими стенами, что дало нам лучшее жилье и больше тепла, что я особенно приветствовала. Я заметила, что племя хорошо знало этот участок и много раз тут бывало, потому что каждые сани подъезжали к определенному ограждению, как к своему дому. Вахаи, не ожидая моих приказаний, отвела наших собак, к одному из огороженных мест, последнему уцелевшему, расположенному к северу от остальных. Вероятно, это было место Утты, когда она бывала здесь.

Я согласилась с выбором Вахаи: это место отвечало моим намерениям, так как находилось в стороне от остальных.

Я помогла Вахаи сообразить, каким образом можно использовать стены для палатки.

Затем она сделала веник из веток и вымела песок и всякие обломки, и у нас стал чистый и гладкий пол из квадратных плит.

В одном конце жилища находился очаг, который мы немедленно разожгли. Когда мы закончили устраиваться, я нашла, что для меня здесь намного удобнее и уютнее, чем было в других местах после Зеленой Долины.

Я грела руки у огня, пока Вахаи готовила ужин, и думала о людях строивших этот дом, остаток которого укрывает нас теперь, и давно ли строители оставили деревню во власти песка, ветра, дождя, снега и сезонных визитов кочевников.