Волшебная суета - [51]
— Ноль! — закончив отчет, Сью наступила на педаль под одним из рычагов. Стальные зажимы раскрылись, и циркулярная пила под собственным весом упала на ящик. Но, как и с первым фокусом, все пошло не по сценарию. Пила зависла в паре сантиметров над ящиком.
— Все как всегда. — раздраженная Сью ударила чудо-машину, оторвав рычаг.
— Мне уже выходить? — прячась за занавесом прошептал Фокс Пу Окус.
— Дай мне пару секунд, дорогуша. Получай!
Бам.
— Получай!
Бум.
— Сью, стой! Ты сломаешь мое изобретение!
Бросившись под рычаг и закрыв свое детище от уничтожения, Фокс вспомнил, что представление еще не закончилось. Недоуменные посетители, пришедшие в таверну за выпивкой и невероятным представлением, как гласила вывеска, пытались уследить за лихо развивающимися событиями. Откуда появился еще один иллюзионист, кто тогда лежит в ящике, раз руки и ноги все еще двигаются, и не застыла ли пила, потому что задавала себе точно такие же вопросы?
Варвар, помогающий в первом фокусе, поднялся и уже собирался спросить: «А это все?», как пила сорвалась в оси и, разрезав ящик с манекеном, полетела в зрительный зал. Под несмолкающие вопли и душераздирающие крики пила разрезала столы и стулья, шинковала пол и потолок, обжигала людей огнем, травила ядом и колола молниями. Пила гоняла посетителей таверны, пока не пробила в стене дыру и не покинула таверну под визг бродяг, лежащих в канаве.
— Фокси, теперь я могу спеть? — мертвая ассистентка смахнула с плеч шипящих кобр.
— Лучше не будем усугублять ситуацию.
В замке, медленно теряющем былую белизну, украшенном могучими ветвями дерева из камня, в королевских покоях тихо посапывал юный король Эдуард II Малахитовый и его еще более юная жена. Ее имя в королевстве никто не запоминал, так как его величество частенько менял жен по разным причинам, от «у нее холодные пятки» до «она не разрешает мне спать с деревянным мечом». Королева Бантик, прозванная народом в честь ее маниакальной любви к бантам, смотрела на сон Эдуарда с мечом сквозь пальцы и именно поэтому все еще считалась королевой.
Король спал, свернувшись калачиком, иногда бормоча боевые команды: «В атаку!», «Конница на левый фланг», «Спасите короля!», а его возлюбленная лежала на спине, скрестив руки на груди, словно мертвец на погребальном костре. Ее нянюшки нанесли на лицо королевы ночной макияж, расчесали шелковистые волосы и переодели в дивную пижаму, естественно, расшитую бантами.
Тлеющий огонь лениво танцевал на сухих поленьях, отбрасывая тени на дорогие и древние вазы, старинную мебель и портреты Бывшего Императора Алесандра Захватчика и нынешнего правителя. На портретах Эдуард II убивал драконов и пробивался через ряды врагов на скакуне, закованном в доспехи. Игра света и тени оживляла портреты. Их глаза внимательно следили за спальней.
За картинами и стеной в небольшом тесном помещении заговорщики точили ножи, переливали из пробирки в пробирку яд и вили крепкие удавки. Заговорщики хихикали, строя коварные планы среди картин с изображением их предшественников. А за картинами моргающими глазами в таком же помещении Очень Тайная Стража, созданная Алесандром Захватчиком с целью предотвращения государственных переворотов, точили ножи, разливали яды и вили удавки. Хохоча и планируя поимку заговорщиков, они не замечали, как глаза портретов вокруг них двигались в такт их движениям. Кто следил за стражей, пока те следили за заговорщиками, знают, пожалуй, только стены и сами картины.
В душном и темном подвале собирался домой палач, прощаясь с заключенными. Он кланялся и извинялся за то, что сегодняшние пытки были скучными и однообразными. Уходя, он обещал обязательно завтра приободриться и поднять всем настроение чем-нибудь интересным, колющим и дробящим.
На вершине одной из десятков башен, в комнате с великолепным видом на изгиб реки Уж Слишком Длиннющая Змеюка, называемой в данном районе Бывшей Империи Алый Парус, спала старушка. Беспокойно ворочаясь с бока на бок и разбрасывая бигуди на пол, старая и мудрая предсказательница Гляжу Вжижу смотрела сон. На зеленом и сочном лугу, тянущемся до горизонта, под голубым небом через забор дружно прыгали счастливые, по овечьим меркам, круглые овцы. Словно пучки ваты на тонких ножках, они отталкивались копытцами и блеяли мелодию, разливающуюся над полем. Рядом с забором стояла предсказательница и, отстукивая ритм, считала овец.
— Раз, два, три, четыре, — Гляжу Вжижу зевнула. — Пять.
На счете пять прекрасный сон превратился в кошмар.
Небо заволокли грозовые тучи, трава пожухла, овцы, черные как угли, ломали забор и, грызя доски, рычали. Одна из обезумевших овец бросилась на предсказательницу и провалила ее на землю.
— А-а-а-а! — старушка проснулась, выбираясь из-под одеяла. — Тьфу ты! Проклятые овцы.
Нащупав в темноте ногами тапочки, она зашаркала на кухню. Чуть переведя дух, Гляжу Вжижу выпила стакан молока и съела сухарь с изюмом.
— Приснится же такое. — вернувшись в кровать, старушка еще немного по-разглядывала потолок, пока снова не заснула.
Кошмар продолжился, но еще страшнее и ужаснее. Еле выбравшись из мира снов, предсказательница поднялась с кровати и, вытерев холодный пот со лба подушкой, изрекла:
Позвольте представить вам: Героя, образец доблести — «Здрасьте. Где я могу найти принцессу? Мне надо ее спасти». Злодея, повелителя ужаса — «Я всех ненавижу, особенно героя». Наемника, чело… — «Перебью, но я все еще жду деньги». Такой поверхностный взгляд на людей данных профессий с вредными условиями труда — неправильный. Поэтому, пока злодей дожевывает героя, окунемся в удивительный мир сказки и познакомимся с теми, кто может и не меняет мир, но точно бьет его в бока, чтобы тот не остановился.
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».