Волшебная шкатулка - [6]

После того, как Бродриб нас познакомил — к мисс Мэйбл он относился словно к члену королевской семьи — и усадил гостью в самое удобное кресло, мы поинтересовались, как она себя чувствует, и, в свою очередь, получили благодарность за возвращенную сумку. Затем Полтон с таким видом, словно его сопровождал целый эскорт хористов, внес поднос, мы налили себе чая, и началась неофициальная часть визита.

К сожалению, мисс Мэйбл могла немного рассказать, поскольку самих нападавших не видела, а суть дела нам великолепно разъяснил накануне Бродриб. Так что, после нескольких вопросов мы перешли к следующей стадии, начало которой положил Бродриб: он достал из кармана небольшой сверток и сразу же развернул его.

— Вот, — промолвил он, — источник зла. Думаю, вы согласитесь: здесь почти не на что смотреть.

Он поставил предмет на стол и вперился в него недобрым взглядом, тогда как мы с Торндайком принялись разглядывать шкатулку спокойнее. Собственно, там не на что было особенно смотреть. Самая обыкновенная японская шкатулка в виде человечка, сидящего в скорченной позе, с бессмысленной улыбкой на маленьком личике; голова и плечи откидывались на петельках. Довольно приятная безделушка, от нее веяло уютом и теплом, но шедевром она, без сомнения, не была.

Торндайк взял шкатулку и начал медленно поворачивать ее в руках, изучая со всех сторон сначала общий вид, а потом детали. Мы с Бродрибом внимательно следили за ним. Неторопливо и методично его глаз, вооруженный увеличительным стеклом, исследовал каждый миллиметр поверхности. Затем Торндайк открыл шкатулку, осмотрел обратную сторону крышки, а потом долго и внимательно присматривался к днищу внутри шкатулки. Наконец он перевернул шкатулку вверх дном и исследовал его снаружи, причем делал это очень долго, чем заинтриговал нас более всего, потому что дно было совершенно гладким. В конце концов он, не говоря ни слова, передал мне шкатулку и увеличительное стекло.

— Ну, — сказал Бродриб, — так какой будет приговор?

— Как произведение искусства она не имеет ценности, — ответил Торндайк. — Крышка и стенки отлиты из обычного белого металла — я бы сказал, что это сплав сурьмы. А бронзовый оттенок ей придает лак.

— То же самое сказали и в музее, — заметил Бродриб.

— Но тут есть одно очень странное обстоятельство. Единственный кусочек драгоценного металла вставлен туда, где его совершенно не видно. Днище сделано из отдельной пластинки, изготовленной из сплава, который японцы называют шакудо. Это сплав меди с золотом.

— Да, — кивнул головой Бродриб. — В музее тоже заметили это и не могли понять, зачем пластинка поставлена именно туда.

— Далее, — продолжал Торндайк. — Есть еще одно непонятное обстоятельство: днище внутри покрыто сложным узором. Но ведь к травлению с этой целью прибегают очень редко, если только его вообще используют японские ремесленники-металлисты. Думаю, они этого не делают, потому что такой способ для декоративного оформления не годится. Вот и все, что я заметил.

— И какой же вывод вытекает из ваших наблюдений? — спросил Бродриб.

— Я хотел бы обдумать это дело, — сказал Торндайк. — Шкатулка несомненно необычная, в ней должен быть какой-то секрет. Но пока что я бы не стал делать выводов. Я хотел бы только сфотографировать шкатулку, чтобы иметь под рукой снимки. Однако это займет какое-то время, а вы вряд ли так долго будете ждать.

— Нет, — ответил Бродриб. — Но мисс Мэйбл пойдет со мной в контору, чтобы посмотреть кое-какие бумаги и обсудить, дела. Потом я заскочу к вам и заберу эту проклятую штуковину.

— Не стоит беспокоиться, — возразил Торндайк. — Я сделаю все, что нужно, и сразу же принесу вам шкатулку.

Бродриб охотно согласился с этим предложением. Он и его клиентка начали собираться. Я тоже поднялся и, поскольку у меня был вызов в отель «Линкольн» на Оулд-сквер, то я попросил разрешения сопровождать их.

Когда мы вышли на Кингсбенч-уок, я заметил низенького, порядочного на вид мужчину, который только что прошел мимо наших дверей и подошел к соседним. В свете фонаря перед входом он очень походил на японца. Думаю, мисс Мэйбл тоже заметила его, но не подала вида, как, впрочем, и я. Но, проходя по Темпл-лайн, мы чуть не натолкнулись на еще двух мужчину чьи небольшие, щеголеватые фигуры — хотя я видел их лишь со спины, а освещение было тусклое — усилили мои подозрения. Когда мы начали догонять их, они прибавили ходу, а один из них оглянулся через плечо. Мои подозрения подтвердились, у него было несомненно японское лицо. От взгляда мисс Мэйбл не ушло мое любопытство к тем двум, и, после того как они резко свернули за монастырем на Памп-корт, она заметила:

— Видите, меня до сих пор преследуют японцы.

— Да, я заметил их, — сказал Бродриб. — Это, наверное, студенты-юристы. Но за нами могут, конечно, следить. — И он тоже свернул на Памп-корт.

Вслед за нашими восточными братьями мы пересекли Лейн и вышли через Девер-корт на Темпл-бар. Здесь наши дороги разошлись: те двое повернули на запад, а мы направились на Нью-сквер. Перед входом в дом Бродриба мы остановились я осмотрелись вокруг, но никого не увидели. Я направился дальше своей дорогой, пообещав вскоре вернуться и послушать, что скажет Торндайк, а адвокат и его клиентка исчезли в подъезде.