Волшебная шапка - [43]
– Всё, больше не играем, друг, дело серьёзное!..
– Служба – прежде всего, – вмешался аптекарь. – А мальчика я знаю: это сын тракториста Кузыбая. Толковый парень.
– А-а, это ты сбежал из дома и доставил нам столько хлопот?
Я опустил голову.
– Если говоришь правду и мы поймаем Балтабая, я прощу тебе всё. И ещё попрошу у начальства, чтобы представили к награде…
– Не надо мне награды, дяденька. Надо поскорее поймать его, пока он не убил Абдушукурова!
– Не убьёт – руки коротки! – Милиционер шагнул к выходу и остановился. – Так где, ты говоришь, скрывается этот вор и убийца?
– Он скрывается там, где гробница Узункулака. Я вам покажу…
Через два часа Балтабая привели к сельсовету со связанными назад руками. Толпа мальчишек бежала за ним, выкрикивая:
– Горбун без горба! Горбун без горба!
Горба Балтабая в самом деле не было. Его нёс в руке участковый милиционер. Показав подушечку с резинками, он подмигнул мне и улыбнулся. Я присоединился к ребятам и тоже начал выкрикивать:
– Горбун без горба! Горбун без горба!
Балтабая ожидала чёрная крытая машина, приехавшая из района. Возле неё стоял Абдушукуров с несколькими начальниками милиции.
– У-у, доконал-таки! – процедил сквозь зубы Балтабай, кинув злой взгляд на председателя сельсовета.
Абдушукуров прервал свой разговор и повернулся к Султанову. Лицо его стало серьёзным и жёстким.
– Поезжай, Султанов, поезжай, приготовил твой Янгок тебе убежище, – усмехнулся он.
Султанова посадили в машину, дверца захлопнулась. Абдушукуров повернулся к своим собеседникам и спокойно про-должил прерванный разговор.
На другой день ещё одно событие переполошило наш кишлак. Объявили, что могила Узункулака будет разрушена и завтра же начнётся строительство пионерского лагеря. Некоторые люди, такие, как моя бабушка, схоронились дома и ждали конца света. Они молились аллаху, чтобы он не гневался на них, не посылал жестокой кары. Они были уверены, что, как только кто-нибудь дотронется до могилы, расколется небо, разверзнется земля и всевышний покарает богохульников. А мы, мальчишки, предоставленные самим себе, побежали к гробнице.
Здесь собралось очень много народа. Неподалёку стоял бульдозер, возле него Абдушукуров совещался с колхозниками.
Через полчаса Абдушукуров объявил, что ломать могилу будут не бульдозером, а просто разберут кетменями.
На землю упал первый кирпич. Ничего страшного не случилось: земля не провалилась, небо не раскололось.
Кирпич за кирпичом разобрали куполообразное надгробие. Перед глазами присутствующих появилось небольшое углубление в середине гробницы. В нём лежали какие-то кости и череп…
Толпа некоторое время поражённо молчала, разглядывая останки святого, потом все вдруг разом заговорили и начался спор.
– Это ведь останки лошади! – кричали одни.
– Нет, это кости осла! – возражали другие. Вы не представляете, что дальше было. Люди кричали, что это позор, что столько лет какие-то мошенники морочили людям головы, божились, что теперь никто не будет верить в аллаха.
А народу всё прибывало и прибывало. Даже из соседнего района приехали на машинах и велосипедах. Кто-то дёрнул меня за рукав. Оглянулся – бабушка. Накинула на голову старый отцовский чапан и тоже явилась полюбоваться на «останки святого».
– Что ты здесь делаешь, Хашим? – спросила она тихо.
– Святому поклониться пришёл, – ответил я смеясь.
Бабушка молча отошла в сторону.
– Это дело надо прояснить до конца, товарищи! – закричал пожилой колхозник, поднявшись на каменные ступени гробницы. – У меня есть предложение. В горах, недалеко отсюда, живёт стотридцатичетырёхлетний старец. Дедом Кабулом его зовут. При встречах он всегда смеётся, говорит:
«Ну как поживаете, поклоняющиеся ослу?» Видать, этот старец знал, что в гробнице зарыт обыкновенный осёл…
– Надо привезти старика, пусть расскажет нам правду!
– Надо послать за ним машину. Сейчас же! – закричали все.
– Вы знакомы с этим стариком, вот вы и поезжайте за ним, – предложил Абдушукуров пожилому колхознику.
Тот сел в «газик» и укатил в горы.
Скоро он вернулся. Деда Кабула вывели под руки на возвышенность у могилы.
– Старость – не радость, дети мои… – начал он, тяжело дыша, – дайте немного отдышаться… А дело вы сделали, вижу, доброе… – Он кинул взгляд на гробницу и продолжал более бодрым голосом: – Было это давным-давно, дети мои. Уж теперь и не припомню, сколько лет тому назад. То ли сто лет, то ли больше прошло – не помню, но было мне тогда лет восемь… Неподалёку отсюда жил одинокий старик Рахим-дровосек. Ничего у него не было, кроме единственного осла. Развозил он на нём дрова по кишлакам, тем и кормился, бедняга. Но бедного человека, известно, на каждом шагу несчастья подстерегают. Спускался как-то Рахим с гор, и вдруг вот на этом самом месте осёл оскользнулся, упал и сломал себе хребет. Горевал старик очень. Потом с почестями похоронил осла, а могилу обложил невысокой стеной. В это время с гор спустились какие-то незнакомые люди. «Не уставать вам, дедушка, – сказали они. – Кто здесь почивает, мир его праху?» – «Кормилец мой, – ответил старик плача. – Двадцать лет кормил меня, родимый. И похоронил я его сегодня, святого длинноухого».
