Волшебная мясорубка - [25]

– Нет-нет, – сказал Сергиус. – Вильке прав, идите вместе, а Франк пусть останется у меня.

– Зачем это? – прищурившись, спросил Вильке.

– Есть у нас с ним кое-какие дела, – сказал волшебник. – Да и чердак твой еще не готов, гномы только сегодня приступили к работе.

– Приступили? – удивился Вильке.

… – Первым делом, – сказал Сергиус, – давай познакомлю тебя с замком. Чтобы ты тут случайно не заблудился.

Сначала он показал Франку свой рабочий кабинет. Это была комната с высоким сводчатым потолком и поистине огромным окном до пола. Убранство волшебной канцелярии не показалось Франку необычным. Мебель скромная, правда, из красного дерева. На каменном полу лежал вытертый ковер красных тонов. Посредине ковра – узкое бюро на тонких ножках, на нем – маленькая черная печатная машинка. Возле бюро – высокое ажурное кресло. Его округлые рейки были покрыты черными пупырышками, от чего кресло отдавало чем-то драконьим.

Перед самым окном стоял массивный рабочий стол под зеленым сукном, на нем – бронзовый прибор на яшмовой подставке: две стеклянные чернильницы с бронзовыми крышечками в форме скалящихся друг на друга змеев, нож для бумаги и каменное пресс-папье. На столе валялись бумаги, циркули, астролябия и еще пара непонятных для Франка предметов. А над всем этим рабочим беспорядком царствовал угрожающего вида никелированный вентилятор с сеткой. Шум его, равномерный и низкий, заполнявший все пространство кабинета, придавал обстановке таинственность магической лаборатории.

В углу стоял небольшой стеклянный шкафчик, неподалеку – канапе, а рядом, на низенькой тумбочке, кальян. Напротив канапе тикали часы с кукушкой, а посредине стены остывал каменный камин, над которым висели скрещенные кривые сабли и ветхое знамя с гербом: дракон в цветочном венке.

После того как Франк осмотрел кабинет, волшебник подвел его к окну. При этом Сергиус задержался у своего стола, и, придерживая пенсне, склонился над бумагами.

– Ну надо же! – пробормотал он себе под нос, взяв документ в руки. – Горные гномы требуют концессию на добычу золота в заповедных лесах Зенона. – Франк ждал волшебника, не понимая, о чем тот говорит. – А каково придется несчастным животным – белкам и зайцам, лисам и барсукам, когда они приступят к взрывным работам? Нет, ведьма, это никуда не годится.

Сергиус прыснул смехом, коротко надписал резолюцию, плюнул на печать и хлопнул ею по документу.

– О! Извини, Франк, – сказал волшебник, отходя от стола, – но дела, дела, знаешь ли…

Он вновь взял мальчика под руку и отворил створку окна, оказавшуюся дверью на галерею с аркадой. Здесь было много пестрых цветов, целый сад, и даже на каменной балюстраде стояли корытца с кустиками миниатюрных роз. С высоты террасы открывался вид на бескрайний темный лес, луга и горную долину Боденвельта.

– Скажите, владыка, – поинтересовался Франк, – это там Кругозёр виднеется?

– Возможно, – предположил волшебник и приставил ладонь козырьком. – Зрение у меня уже не такое острое, как когда-то.

Вдруг он что-то вспомнил и умчался обратно в канцелярию. Оттуда он появился с небольшой подзорной трубой.

– Вот теперь посмотрим. – Он раздвинул трубу и нацелил ее в сторону Кругозёра.

Сергиус смотрел в нее долго, что-то бормоча себе под нос, и Франк никак не мог дождаться, когда дадут посмотреть и ему. Наконец он не выдержал.

– Хорошая у вас труба, – заметил он, косясь на волшебника.

– Это очень старинная труба, – сказал волшебник, не отрываясь от нее. – Ее подарил мне один арабский мореплаватель. Кажется, его звали Синбад.

– Синбад-мореход?! – воскликнул Франк. – Из «Тысячи и одной ночи»?

Волшебник засмеялся и опустил трубу.

– Ну конечно нет, – сказал он. – Это был какой-то другой Синбад. Мало ли на свете Синбадов? Почему обязательно Синбад-мореход? Хотя он и был мореходом.

– Я очень любил эту сказку в детстве, – объяснил Франк. – Ведь я тоже хотел стать путешественником и исследовать неведомые страны.

– Так что ж тебе мешает им стать? – улыбнулся волшебник.

Франк задумался.

– Но ведь это не… не… – начал он и запнулся.

– Что «не, не»? – любопытно переспросил волшебник.

– Иногда мне кажется, – нерешительно вымолвил Франк, – что это ненастоящий, выдуманный кем-то мир, и что все здесь временно, что рано или поздно все просто испарится так же легко, как появилось.

Волшебник усмехнулся.

– Всего лишь кажется, – сказал он, потом замолчал и посмотрел вдаль. – Выдуманный, говоришь. Конечно. Но ведь и все остальные страны кем-то выдуманы. И не только страны, но и моря, и леса, и горы, и даже солнце, и даже время и даже эта труба. Все это кем-то придумано. Разве ты не знал этого?

– Вы о Нем? – тихо спросил Франк.

– И о Нем, и о тебе, и о Вильке, – ответил волшебник. – Все это очень сложно, Франк, и, признаться, я и сам во всем этом до конца так и не разобрался. Да и вряд ли это кому-то удастся. Но если мы чего-то не можем понять, это никак не означает, что этого «чего-то» не существует. В реальности всегда остается место для тайны, для чуда и волшебства. Просто в одних сердцах этого места больше, а другие сердца им бедны.

Франк непонятливо сдвинул брови.