Жаба всем сердцем хочет
попробовать лебединого мяса.
Китайская пословица
Я – Даниил Сакулин, космический мусорщик. Звучит неаппетитно, но занятие моё вовсе не зазорно. На самом деле работа довольно чистая и требует, к тому же, основательной квалификации. Первые поколения атомных транспортеров, не мудрствуя лукаво, выбрасывали контейнеры с мусором прямо в открытый космос, и многие из них до сих пор болтаются там, издавая, чтобы никто в них не вписался, слабый сигнал. Вот эти-то подарочки мы и собираем. Слава богу, сейчас отходы научились утилизировать с помощью специальной кислоты: пять недель, и от десяти тонн мусора остается только облачко газа… Не все смогут понять, но мы даже гордимся своей работой. Впрочем, её важности есть очень весомое подтверждение: нас курирует сам вечно юный государь-император.
Кстати, моей альтернативой службе в космосе осталось длиться всего два года. А потом – дембель! ДМБ! Домой – к еще более любимому делу!.. По образованию я – подводный археолог. Не так-то просто получить такое образование, если ты вырос в приюте, и не то, что не получаешь помощи родителей, но даже не знаешь, кто они. Когда я явился военкомат, мне пообещали, что я буду служить на подводной лодке… Но – увы. Океан – он ведь такой маленький, на всех желающих не хватает. А космос, он, вон какой бесконечный. Хотя, в принципе, я сейчас работаю почти по специальности: в плане условий труда между космосом и океаном много общего.
Уборкой мусора занимаются не только такие служивые, как я, но и вольнонаемные спецы-контрактники. Работа хоть и сложная, но думать особенно не приходится: всё, как у хирургов, держится на навыке, каждое движение отточено до блеска. Знаешь свое дело – живи спокойно и не переживай. Профессионализму переживания противопоказаны. А посему, руками делая свое дело в эфире, душой и разумом я свободен и часто обращаюсь к небесам иным – к горнему. Иногда и стихи пописываю:
… Дремлю, а за дремотой тайна,
В той тайне почивает Русь,
Над коей я необычайно,
Как белка в вакууме верчусь…
… – Ты что там, уснул, сукин сын! – ударил по ушам голос из рации. Молодой человек в кабине оператора-погрузчика вздрогнул, очнулся и судорожно схватился за рычаги. – Стрелу сюда давай, крановщик хренов!
Старый, желто-синий утилизатор «Хамелеон-МП» висел перед относительно небольшим цилиндрическим контейнером, когда-то брошенным на орбите. Под Данииловым космическим грузовиком в голубой дымке медленно проплывал Тихий океан. Белыми неподвижными вихрями на его тёмном фоне застыли антициклоны.
Даня с хрустом перевел тугой рычаг с чугунным набалдашником на себя, механизмы заскрипели, и весь корабль издал такой звук, будто тронулся только что соединённый железнодорожный состав. Желтое щупальце на гидравлических суставах потянулось к десятитонной космической бочке… После стыковки по находке прополз луч прожектора и замер в том месте, где на заводе чеканят серийный номер, тоннаж и фирменный знак производителя.
Створки дверей расползлись, как бомболюк. Несколько пустолазов в грязно-оранжевых скафандрах и с крюками-карабинами в руках зафиксировали болванку точно по центру приемной шахты. Тросы натянулись, и в туннеле замигали габаритно-сопроводительные огни. Оператор нажал на педаль, желтое щупальце разжалось, и контейнер вполз в темное чрево «Хамелеона». Вновь случился легкий толчок, вместе с ним послышался глухой удар, и оранжевый пустолаз короткими и быстрыми взмахами черной перчатки дал знак оператору задраить люк.
– Что ж, посмотрим… – пробормотал Даниил, расстегивая ремни безопасности и покидая рабочее место. Впрочем, особого ажиотажа он не испытывал: ничего хорошего предки в космос не выбрасывали.
Ловко, как крот по знакомой норе, Даня перебрался через узкий ход в просторный шлюзовой отсек. Там уже было полно неприглядных похмельных пролетариев. Они, не спеша, кувыркались в невесомости, лениво, но четко облекаясь в рабочее снаряжение – теплые комбинезоны с декомпрессорами, ватные спецовки, оранжевые жилеты и пластмассовые белые каски с фонарями.
– Только бы не органика, – припоминая что-то недавнее, тоскливо поморщился пожилой рабочий, по виду – отъявленный чифирист. Вооружившись сумкой с инструментами и прицепив к поясу массивную дрель, он принялся разминать пальцы в грубых перчатках.
– А ну, пошли! Вперед, славяне херовы! – прохрипел кто-то командирским голосом. Несколько рук повернули колесо замка, люк зашипел, это сработала гидравлика, и из приемной шахты в тамбурный отсек повалил пар. Бригада небритых мусорщиков напялила темные рылоподобные респираторы и, не спеша, переплыла в зарешеченный лифт. Кто-то нажал кнопку болтающегося на кабеле пульта, кабина дернулась и с постукиванием поползла вниз.
Когда клеть с ударом остановилась, команда разом приземлилась на пятки и на мгновение притихла, разглядывая подобранный объект. Белый кокон был явно зарубежного производства, отчего казался новее, чем современный российский корабль. Хотя, судя по конструкции, контейнеру было лет тридцать.
– Умеют, суки… – нарушил паузу кто-то.
– Пошли, болезные! – рявкнул бригадир. Один из спецов выскочил вперед и сунул свою дрель в замок люка. Раздалось жужжание, и посыпались искры. Приостановившись, умелец вынул сверло из замка и вставил на его место тротиловую шашку. Полыхнула небольшая, словно магниевая, вспышка, в сторону отлетело облачко дыма, и взрывник, кувыркаясь, как обезьяна в замедленной съемке, отлетел в сторону. К люку подступили матерые пустолазы с массивными ломами.
